Голова приятно гудела. Лукавый сидел на пассажирском сиденье с закрытыми глазами. Из автомагнитолы лилась монотонная музыка.
– Как ты можешь слушать эту чушь? – спросил он.
– Так же, как ты своих «Линков» каждый день мучаешь, – ответил старший брат.
– Эй! – Лукавый повернул голову, открыл глаза, прищурился. – Не сравнивай мою любимую группу с дерьмовой попсой, окей?
Дэн засмеялся.
– В следующий раз я тоже напьюсь до неприличия, и вот тогда ты меня повезешь домой. Поймешь, какое это удовольствие – тебя забирать.
– У меня еще прав нет!
Дэн затормозил на светофоре. Машину вело на льду. Мимо со свистом промчался спортивный автомобиль. Дэн покачал головой.
– Никогда так не гоняй, слышишь? Особенно зимой, – предупредил он брата и тронулся, когда загорелся зеленый. – Тебе не помешало бы проветриться, а то мама будет ругаться.
– Ты же меня отмажешь?
– Я не всегда буду рядом. Повзрослей.
Лукавый достал из бардачка диск любимой группы. Он потянулся за ним, дернувшись. Ремень болезненно впился в грудь. Лукавый отстегнул помеху.
– Щас послушаем настоящую музыку! – cо счастливой улыбкой он склонился к CD-приемнику.
Машина подпрыгнула на наледи. Диск слетел с пальца и упал на коврик в ногах.
– Блин, Дэн… – Лукавый подобрал диск, сдул с него грязь, выпрямился. – Ничего страшного, все в порядке… царапин нет.
– Пристегнись! – крикнул брат, ударив по тормозам. Завизжали шины.
Лукавого ослепило фарами. Машину тряхнуло – кто-то врезался слева. Лукавый потянулся за ремнем. Рука скользнула по бугристой ткани – в бампер въехал другой автомобиль. Лукавого бросило в лобовое стекло: он отлетел на тротуар, изрезанный осколками. Лежа на животе, он пытался вдохнуть. Все отдалялось: вопли сигналов машин, крики людей, шум.
Недавно выпавший снег стал красным.
Он хотел закричать, но не смог разомкнуть губ. Разжал веки, пошевелил глазами, вглядываясь в белый потолок. Затылок отозвался болью, поблизости что-то натужно запищало.
– Вра… …чнул…
Лукавый попробовал пошевелить рукой, но не почувствовал ее. Приподняться на локтях тоже не вышло. Слабость накатила на него ломящей волной, и он закрыл глаза. Чужие голоса обрывками забирались в уши. Он желал лишь одного: чтобы все замолчали и оставили его в покое.
Кто-то прикоснулся к его веку, раскрыл глаз и посветил фонариком.
– Поздр… …ел из комы, – сказал расплывчатый голос.
Лукавый не различал ни пола, ни возраста людей, что окружали его. Он видел размытые силуэты, а прикосновения к коже ощущались далекими зудящими покалываниями. Мысли потухли. Пустота, беспомощность и слабость навалились на него.
Он выныривал из тьмы, чтобы разглядеть потолок, а после закрывал глаза и проваливался в сон. В один из дней голос, прояснившийся и ставший знакомым, помог Лукавому не заснуть сразу после пробуждения. Он хотел повернуть голову, но у него не вышло.
Невысокая худая женщина склонилась к лицу сына. Лукавый видел, как в ее глазах появляются слезы. Они падали, скатывались по его щекам, впитывались в подушку.
– Ниче… не… Отдыхай… мы с пап… позаботимся…
* * *
Врачи и родители занимались с ним лечебной физкультурой, помогали восстанавливать речь.
Поначалу Лукавый едва мог шевелить пальцами, кое-как складывать их в кулак. Постепенно тело начало слушаться его, а звуки превратились в полноценные слова.
– Возвращаться всегда тяжело, – сказал ему медбрат перед очередным осмотром. – Но ты справишься. Ты парень сильный, у тебя почти все зажило.
– Почти?
– Когда тебя привезли, из твоего затылка торчал осколок. Хирурги его вынули, кожа заживает. Остались только шрамы, и волосы вокруг прорастают медленнее.
– Можно взглянуть? – спросил Лукавый. Медбрат достал смартфон, сделал несколько снимков и показал ему.
Лукавый присмотрелся: крупные некрасивые шрамы виднелись сквозь редеющие темные волосы. Он осторожно коснулся затылка.
– Отрастут? – уточнил он, глядя на медбрата через отражение в экране.
– Конечно. Пройдет немного времени, и… – его повезли по коридору.
Лукавый нахмурился. «Время» – это слово он ненавидел теперь больше других. Пока он лежал в коме, отголоски разговоров проникали в разум.
«Нужно время», «дайте ему время», «пройдет время».
Никто из окружающих не знал, что для человека в коме время становится тюрьмой.
* * *
Спустя два месяца упорных занятий Лукавый заговорил бодро, с редкими запинками. Иногда он забывал слова, но держал под рукой словарь, который ему привезли родители. Врач похвалил их выбор и посоветовал беречь зрение. Родители запретили сыну пользоваться смартфоном.
– Где Дэн? – спросил Лукавый, когда они пришли его навестить.
– Он в отъезде, – ответил отец.
– Все пять месяцев?
– Его отправили в командировку.
– Я бы его навестил в такой ситуации. – Отец не обратил внимания на упрек сына.
![Человек, рожденный на Царство : [12 радиоспектаклей] ; Статьи и эссе](/storage/book-covers/e3/e3efd28598807cba7445a88e3e69bdfbad8c0c67.jpg)
