Когда меня вызвала служба контроля, я сидел, заполняя ежегодную рапортичку, под прозрачным сводом своего кабинета – «Наблюдательного пузыря», который вздулся над осью космостанции, словно колпак на ступице колеса. Не совсем благоприятное место для работы – очень уж вид захватывающий… В нескольких метрах от меня монтажники исполняли свой замедленный балет, собирая невиданную мозаику из огромных деталей. А за ними, в двадцати тысячах милях от нас, на фоне звездных вихрей Млечного Пути голубовато-зеленым светом мерцает полная Земля.
– Дежурный слушает, – ответил я. – В чем дело?
– Наш радар нащупал что-то, небольшой, почти стационарный объект, расстояние две мили, пять градусов западнее Сириуса. Попробуйте обнаружить его визуально.
Объект, с такой точностью следующий по нашей орбите, не мог быть метеоритом; скорее всего какой-нибудь потерянный нами же предмет – скажем, недостаточно надежно зашвартованная монтажная деталь, которая мало-помалу отстала от станции. Так я решил в первый миг, однако, взяв бинокль и осмотрев участок неба вокруг Ориона, быстро убедился, что моя догадка была неверной. Космический путник действительно был сделан руками людей, но к нам он не имел никакого отношения.
– Нашел, – доложил я службе контроля. – Это чей-то экспериментальный спутник. Конусовидный, четыре антенны, в основании как будто система линз. Судя по конструкции, запущен военно-воздушными силами США в начале шестидесятых годов. Помнится, они много спутников затеряли: все радиосвязь отказывала. Не сразу удалось освоить эту орбиту.
Сверившись с картотекой, контроль подтвердил мое предположение. А еще немного спустя выяснилось, что Вашингтон ни капельки не взволнован находкой спутника, потерянного двадцать лет назад, и не будет опечален, если мы потеряем его снова.
– Но этого делать нельзя, – решила служба контроля. – Пусть он никому не нужен, спутник может помешать космонавигации. Придется кому-то отправиться за ним и доставить его на станцию.
«Кому-то» – значит мне. Я не мог послать никого из монтажной бригады: в ней ни одного лишнего человека, к тому же мы отстали от графика, а здесь каждый потерянный день стоил миллиона долларов. Вся радио– и телесеть Земли нетерпеливо ожидала, когда наша станция начнет ретрансляцию программ и откроется глобальное вещание, охватывающее весь мир от полюса до полюса.
– Хорошо, я сам его заберу, – ответил я контролю, скрепляя бумаги эластичной лентой, чтобы вентиляторы не разметали их по всему помещению.
Моя интонация должна была показать, что я приношу жертву, но в глубине души я только радовался. Уже две недели, если не больше, я не выходил в космос, и мне начали приедаться все эти накладные, сводки о наличии материалов и прочие славные дела, которые наполняют жизнь дежурного по космической станции.
Единственный член экипажа, который встретился мне на пути к воздушному шлюзу, был кот Томми. Он появился на станции совсем недавно, но, когда вас отделяют от Земли тысячи миль, вы особенно сильно привязываетесь к животным, тем более что далеко не все комнатные животные могут приспособиться к невесомости. Томми что-то мяукнул мне на своем кошачьем языке, пока я забирался в скафандр, но мне было некогда с ним играть.
Здесь, пожалуй, уместно напомнить вам, что скафандры работников космостанции совсем не похожи на гибкие костюмы, которые применяют для прогулок на Луне. Наши скафандры, по сути дела, миниатюрные космические корабли на одного человека. Это широкие цилиндры длиной около семи футов, оснащенные реактивными двигателями малой мощности.
Забравшись в свой персональный космический корабль, я включил зажигание и посмотрел на приборы. Часто можно услышать, как космонавт, облекаясь в скафандр, бормочет магическое слово «гокираба». Эта формула напоминает, что необходимо проверить горючее, кислород, радио, батареи. Все было нормально, и я опустил на место прозрачное полушарие своего шлема, изолируясь от внешней среды. Предстояла короткая прогулка, поэтому я не стал проверять контейнеры для продовольствия и специального снаряжения, без которого нельзя отправляться на серьезные задания.
До станции всего какая-нибудь дюжина футов, но я уже представлял собой независимую планету, маленький отдельный мирок. Из моего летающего цилиндра мне открывался великолепный вид на всю вселенную, и, хотя мягкое сиденье и предохранительные ремни не позволяли повернуться кругом внутри скафандра, я мог дотянуться до любой кнопки или контейнера руками или ногами.
В космосе солнце – опаснейший враг, оно может мгновенно ослепить вас своим ярким сиянием. Осторожно-осторожно я отодвинул темные фильтры на «ночной» стороне скафандра и повернул голову, чтобы взглянуть на звезды. Одновременно включил автомат, управляющий наружными «козырьками» на шлеме. Теперь, как бы скафандр ни вращался, глаза будут защищены от нестерпимого света.
А вот и моя цель: серебристое пятнышко, заметно выделяющееся среди звезд своим металлическим блеском. Я нажал ногой педаль акселератора и ощутил постепенно нарастающее ускорение. Через десять секунд достиг нужной скорости и отключил двигатель. Теперь я по инерции минут за пять достигну спутника, немногим больше времени понадобится на обратный путь.
