Крылья холопа

Крылья холопа

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 108 страниц. Год издания книги - 1958.

Роман рассказывает о холопе Никишке, жившем во времена Ивана Грозного и впервые попытавшемся воплотить мечту человечества — летать на крыльях, как птицы. В основе романа — известная историческая легенда. Летописи рассказывают, что в XVI веке «смерд Никитка, боярского сына Лупатова холоп», якобы смастерил себе из дерева и кожи крылья и даже с успехом летал на них вокруг Александровской слободы.

Читать онлайн Крылья холопа




ОТ АВТОРА

Огромные достижения советской исторической науки позволяют ныне воссоздавать картины нашего далекого прошлого во всей их исторической правде.

Исходя из этого автор задался целью переработать опубликованную им тридцать лет тому назад повесть «Крылья холопа».

Но критический разбор повести и полученные автором отклики читателей пробудили в нем желание и дальше работать над полюбившимся образом Никиты, над более полным его раскрытием, над более детальной обрисовкой той среды, в которой жил и творил герой.

Так автор и поступил: по отдельным мотивам первоначальной повести он написал новый роман, оставив старое заглавие «Крылья холопа».



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ДЕДУШКА И ВНУЧЕК

Как ни бодрился странник Никодим, как ни хотел обмануть старость, а она делала свое дело. То вдруг дышать станет нечем, то ноги не слушаются, то в ушах такой пойдет перезвон, что голова, кажется, вот-вот треснет. Да о чем толковать! По всему видно — укатали сивку крутые горки. Отходил свое старина…

Повздыхал странствующий монашек, посетовал на свои хвори и решил отправиться туда, где можно оседло доживать последние денечки. А долги ли сборы у странника? Перекинул тощую котомку через плечо, взял в руку посошок — и шествуй себе, упивайся обильными летними благовониями. В лес забредешь — обдаст тебя грибным духом и живительной сосновой смолою; через поле путь ляжет — захмелеешь от медвяно-сладкого дыхания цветов; приляжешь на лугу отдохнуть — заворожат тебя, погрузят в безмятежный сон пахучие нежно-пряные травы…

Никодим шагал не наугад, он держал путь в вотчину боярина Глеба Тихоновича Ряполовского.

Два месяца без малого понадобилось, чтобы прибыть на место. Никодим знал, что в этом краю есть лишь одна бесстолпная церковка с трехлопастным верхом — чуднейшее создание ростовского крестьянина-зодчего Андрея Малого. Дозволил бы только боярин остаться здесь жить, уж таково душевно распишет тогда божий храм старый иконник Никодим! Недаром был он любимым учеником самого Дионисия и его прославленных сыновей Владимира и Феодосия. Не он ли вместе с ними расписывал соборы Иосифо-Волоколамского и Ферапонтова монастырей? Но когда это было? Давно, ох как давно это было! И не упомнишь, пожалуй…

Никодим, увидев бесстолпную церковку, трижды, с низкими поклонами, перекрестился на нее.

— Сбросить бы с полсотни годков, вернуть рукам силу, какие бы я тут… как их, все забываю… — Он закрыл короткими, совсем детскими руками лицо и напряг память. — Да!.. фресок[1] бы каких я тут разрисовал!

Монашек устало присел на траву.

Здесь его, сладко заснувшего, и обнаружила орава деревенских ребятишек.

— Глянь-ко! — сдержанно произнес один из них. — Никак карла подземный? — И, затаив дух, неслышно подкрался к спящему.

За ним, осторожно, готовые при малейшей тревога сбежать, придвинулись и остальные.

— И верно! Смотри, Никешка, — шепнул кто-то уже с неподдельным испугом, — ей-ей, карла из-под земли вылез.

Тот, кого назвали Никешкой, чуть нагнулся, левой босой ногой почесал лодыжку правой, еще ниже наклонился и наконец, пристально вглядевшись, удовлетворенно щелкнул языком.

— Не, не карла. На нем эвона крест.

Страх у мальчишек сразу пропал. Окружив Никодима тесным кольцом, они принялись усердно разглядывать неожиданного пришельца. Уж больно не походил он на обыкновенных людей. И ростом мал, ну, прямо от горшка два вершка, и тощ до того, что, казалось, вот-вот переломится, и лицо до самых глаз заросло бледно-свинцовою бородой. В этой чащобе с трудом можно было обнаружить блекло-желтый сучочек-нос, а рта словно и не было вовсе.

— Эй вы, воробьи! — внезапно донеслось со звонницы. — Ну-кося благовестить!

Этот зов заставил мальчишек позабыть все на свете. Счастье-то какое: хоть самую малую чуточку потрезвонить за пономаря!

— Бежи-им! — закричал вне себя от радости один из ребятишек и первый ринулся к церковушке.

Шум разбудил Никодима.

— Что такое?.. Куда? Зачем бежать?.. — ничего не соображая, заморгал он, приподнимаясь на локте.

Только что собравшийся перепрыгнуть через него Никешка невольно задержался.

— Есть! — сказал он с улыбкой.

— Чего? — не расслышал Никодим.

— Рот есть. Сдавалось, нету его, — пояснил Никешка и тут же устыдился за свою непочтительность к старику. — Борода у тебя… — постарался он оправдаться. — Не видно за ней ничего…

— Ты вон про что! — звонко рассмеялся монашек. — И то: хоть росточком не вышел, зато бородой бог не обидел. У меня, малец, борода — всем бородам борода! Во как!

У Никодима был такой простодушный, открытый взгляд, и говорил он так ласково, что прежде чем прозвучал первый удар колокола, Никешке уже казалось, будто он давным-давно знает этого старика.

— Ты, внучек, чей будешь? — спросил Никодим, встав с земли.

— Рубленники мы, — не без гордости сообщил Никешка и поглядел исподлобья на собеседника: верит ли он ему? И, чтобы подкрепить свои слова чем-нибудь обстоятельным, солидно протянул: — У меня, дедушка, и топор, и потесы есть, все при месте. Да-а! Сулил отец еще пилу подарить. В Москве, сказывают, пил сколько хочешь. И ежели б…

— Отец-то, выходит, в Москве?

— Не, на погосте… Захворал и помер.


С этой книгой читают
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


В индейских прериях и тылах мятежников
Автор: Джеймс Пайк

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Закон РФ «О приватизации жилищного фонда  в Российской Федерации»

Текст Закона РФ № 1541-1 от 4 июля 1991 года «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» подготовлен с использованием профессиональной юридической системы «КонсультантПлюс», сверен с официальным источником и приводится по состоянию на 22 августа 2012 года.


Цыганское счастье

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вариант «Севастополь»

Шел сентябрь 2014 года, когда «отметили» столетие начала Первой мировой войны позорным Минским соглашением. Так или иначе, наша история своими позорнейшими страницами связана с Беларусью: Брестский мир с проигрывавшей войну Германией; Белостокский котел 1941-го, где в руки Гитлера попало столько запасов, что он смог ещё три года воевать, не особо напрягая свою промышленность, его обеспечили и рабочими руками, и материалами; Беловежская пьянка, поставившая СССР в положение страны, проигравшей «холодную» войну.


Наживка, крючки и хвосты

Рыбалка - дело непростое. Для каждой твари нужна своя наживка, свой крючок.


Другие книги автора
Гораздо тихий государь

Роман повествует о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим.


Подъяремная Русь

В трилогии К. Г. Шильдкрета рассказывается о реформах, проводившихся Петром Великим, ломке патриархальной России и превращении её в европейскую державу.


Бунтарь. Мамура

Действие исторических романов Константина Георгиевича Шильдкрета (1886-1965) "Бунтарь" (1929) и "Мамура" (1933) уводит читателей в далекую эпоху конца 17 - начала 18 века.  Тяжелая жизнь подневольного русского народа, приведшая к серьезным колебаниям в его среде, в том числе и религиозным; борьба за престол между Софьей и Нарышкиными; жизнь Петра I, полная величайших свершений,- основные сюжетные линии произведений, написанных удивительным, легким языком, помогающим автору создать образ описываемого времени, полного неспокойствия, с одной стороны, и великих преобразований - с другой.


Розмысл царя Иоанна Грозного

Шильдкрет Константин Георгиевич (1896–1965) – русский советский писатель. Печатался с 1922 года. В 20-х – первой половине 30-х годов написал много повестей и романов, в основном на историческую тему.В данном томе представлен роман «Розмысл царя Иоанна Грозного» (1928), повествующий о трудном и сложном периоде истории нашей страны – времени царствования Ивана IV, прозванного впоследствии Грозным.