7203 год апреля в 30-й день, приняв для храбрости в кабаке чарку водки и закусив хмельное зелье печатным пряником, он отправился на Ивановскую площадь и прокричал там слово и дело государево. Мигом набежали стражники, взяли крикуна под белы рученьки и доставили прямиком в приказ Стрелецкий.
Думный дьяк спросил его: "На кого кричал ты слово и дело государево?"
Он отвечал: "Мыслю я так. Отчего человеки не летают яко птицы? Ведь птицы и человеки суть твари божии. И что способно одним, другим тоже повторить возможно".
Думный дьяк спросил: "А звать тебя как, парень?"
— Дурак, сын Алсуфьев.
— Оно и видно, - сказал думный дьяк, - дурак ты и есть.
— Отнюдь, ваше превосходительство, - отвечал Дурак, сын Алсуфьев, - Дураком назван по недомыслию батюшки моего, Симфориана Григорьева Алсуфьева. Сам я желанием великим обуян был с детства постигнуть науки разные, за что и прозвал меня батюшка Дурачиной, но в том не вижу вины его, потому как отец мой разумом прост и нелюбопытен, в отличие от меня, грешного.
— И что же ты постиг, Дурак Симфорианов Алсуфьев? - спросил думный дьяк.
— По стремлению души своей, с детства страсть к знаниям имевшую, обучился я следующим предметам: чтению и письму, арифметике, или числительнице, геометрии и тригонометрии. Тако же изучал я повадки различных животных и строение тел человеческих по учёным книгам немецким. Особливо отмечу труды художника фряжского, именем прозываемого Леонардой Да Винческим, каковой фрязин весьма толково и тщательно оболочку телесную в различных ракурсах изобразил.
Думный дьяк хитро усмехнулся, огладил бороду и вопросил: "Скажи мне, человече, сколько будет, ежели к пяти добавить шесть?"
— Смотря как считать, - сказал Дурак, сын Алсуфьев. - Положим, ежели к пяти прибавить шесть, то счётом получается одиннадцать, а ежели пять умножить на шесть, то счётом выходит тридцать. Тако же могу вывести корень квадратный из каждого числа: из пяти, одиннадцати, шести и тридцати. Коли ваше превосходительство желает.
— Не умствуй чрезмерно, - сказал на это думный дьяк, - ибо речено бысть: "Если спросят тебя, знаешь ли философию, отвечай: еллинских борзостей не текох, риторских астрономов не читах, с мудрыми философами не бывах, философию ниже очима видех. Богомерзостен пред богом всякий, кто любит геометрию; а се душевные грехи - учиться астрономии и еллинским книгам, аще не учён словом, но не разумом, не учён диалектике, риторике и философии, но разум христов в себе имею".
— По указу царскому выкрикнул слово и дело государево. Царь наш, Пётр Алексеевич, обязал приискивать и всяческую помощь оказывать тому, кто механизм какой или идею полезную имеет для устроения дела воинского, либо дела горного, или заводского.
— Дерзок ты, я погляжу, Дурак Симфорианов, сын Алсуфьев. Твоя правда, есть такой указ, и по указу этому, царём и великим князем Петром Алексеевичем данному, обязан я тебя, Дурачину эдакого выслушать, и помощь всемерную, денежную, али ещё какую, по требованию твоему, оказать. Говори, что измыслил.
— Имею охоту я, ваше превосходительство, уподобиться птице, летать и парить в вышине безвозбранно, что не токмо ради интереса собственного, но прежде пользе государственной служить будет, особливо в занятиях бранных, каковые без точного установления числа и движения войска неприятельского конфузией общей зачастую обернуться могут.
— Складно речёшь, - ухмыльнулся думный дьяк.
— Для чего, - продолжал Дурак, сын Алсуфьев, - надумал я построить машину летательную, состоящую из крыльев, в движение приводимых посредством мехов, означенным крыльям сообщающим движения махательные и машину сию в небесную вышину без труда поднимающим. Управлять машиной летательной в воздухе рассчитываю посредством рулей поворотных, для подъёма, спуска и изменения направлений полёта служащих. Мехи же, движение крыльев создающие, наполнять беспрерывно намереваюсь рычагами ножными, коие к ступням думаю крепить ремнями кожаными для свободы рук, к рычагам рулей поворотных употребляемых. К сему прилагаю чертёж машины доскональный, саморучно расписанный.
Дурак Симфорианов извлёк из-за пазухи бережно завёрнутый в чистую тряпицу пергамент и с поклоном отдал думному дьяку. Думный дьяк развернул чертёж, долго рассматривал затейливую картинку, шевеля губами читал пояснительные надписи, водил заскорузлым пальцем по начертанным на пергаменте линиям.
— Построишь ли? - усомнился думный дьяк.
— Построю, - храбро ответил Дурак, сын Алсуфьев.
— А воспаришь ли, как птица, в небеси бездонные? - продолжал пытать Дурака Алсуфьева думный дьяк.
— Воспарю, - сказал Дурак, но уже без прежней уверенности.
— Чего тебе для этого надобно? - спросил думный дьяк.
— Восемнадцать рублёв серебром! - без запинки объявил ходатай.
— Позвать сюда казначея, - зычным голосом распорядился думный дьяк. - Выдай сему просителю восемнадцать рублёв серебром.
— Премного благодарен, ваше превосходительство, - сказал Дурак Симфорианов и поклонился думному дьяку в пояс.
— Когда предъявишь сию удивительную машину? - строго осведомился думный дьяк.
— Полагаю, за две седмицы управлюсь, - сказал Дурак, сын Алсуфьев.
