Колониальный лекарь

Karen Traviss • Suitable for the Orient • 2003 • Asimov's Science Fiction, February 2003 • Перевод с английского: В. Гришечкин

Даже в безлюдных местах следует оставаться человеком.

Раввин Гиллель.

Этим утром у меня умер еще один пациент. Родственники забрали тело, а я еще целый час прибирался в операционной. Теперь я сидел, расслабившись и держа в руке пластмассовый стаканчик со смесью водки и холодного кофе. Поднося его к губам, я каждый раз чувствовал исходящий от пальцев запах аборигенов — едкий клубничный аромат с небольшой сернистой добавкой. Флюиды норников на удивление пахучи и стойки, избавиться от них очень трудно. Мне, например, это так и не удалось, хотя я оперировал в перчатках, а потом тер руки жесткой щеткой до тех пор, пока из-под ногтей не пошла кровь.

Мы напились с Бобом из отдела технического обслуживания, как делали это каждую пятницу в конце рабочей недели. Чаще всего мы сидели в его крошечном кабинетике площадью не больше четырех квадратных метров, расположенном так близко от генераторов, что пол и стены мелко вибрировали, а поверхность напитка в стакане начинала рябить, стоило поставить его на стол. Но в тот день я не обращал на это особого внимания. Как я уже говорил, мы не просто пили, а пили как следует; я, во всяком случае, набрался довольно основательно. Боб, видимо, тоже, ибо после очередного стакана он вдруг заявил, что сейчас начнет рассказывать свежие анекдоты про врачей; ему, мол, охота, чтобы я начал видеть в своей профессии светлые стороны. Свежие анекдоты были в нашем изолированном мирке в десяти световых годах от Земли довольно-таки дефицитной штукой: новые люди появлялись у нас нечасто.

— …И вот этот парень спрашивает, что, мол, это за тип в голубой пижаме, а святой Петр отвечает: «Это Бог играет в доктора!» — Я сидел на ящике с инструментами, и Боб постучал меня по колену обрезком пластмассового изолирующего шланга. — Ну что, док, понравился анекдот? Хороший, верно?

— Я его уже слышал. И потом, халат у Бога был не голубой, а светло-зеленый. Как у хирурга.

Боб покрутил головой.

— Знаешь, что я тебе скажу, Фрэнки? Ты не должен так расстраиваться из-за каждого дохлого аборигена! Не обращай внимания.

Некоторое время я тупо смотрел в пространство перед собой.

— Как же не обращать внимания? А если это вершина моей профессиональной карьеры? Вдруг за всю жизнь я научился только одному: делать неудачные операции?

— Да плюнь ты, говорю тебе! Все мы смертны: и люди, и норники…

— Это я знаю лучше, чем кто-либо другой: у меня под ножом они гибнут не в первый раз… — с горечью сказал я. В глубине души я очень сочувствовал мертвым аборигенам и их родственникам, но себя жалел еще больше. Обычно я старался этого не показывать, но после хорошей выпивки слегка утратил над собой контроль.

С Бобом я пил потому, что нашел в нем родственную душу. Нам обоим было уже далеко за тридцать, но ни одному из нас впереди ничего не светило. Унылое однообразие повседневного существования скрашивал только алкоголь, в котором, к счастью, не было недостатка. Какой-то гениальный химик из числа гражданских сотрудников базы научился синтезировать спирт, который стал приятной добавкой к официальной ежемесячной норме пива. К сожалению, этот безвестный гений не догадался или не сумел сделать приличный миксер для смешивания коктейлей, поэтому мы разбавляли спирт главным образом холодным кофе с капелькой сукразина. Образовавшаяся жидкость напоминала коктейль «Черный русский» весьма и весьма отдаленно, но мы с Бобом никогда не были гурманами.

— Ты мог бы вернуться на Землю и работать в больнице, — посоветовал Боб.

Я усмехнулся.

— Я уже отстал лет этак на пятнадцать, — сказал я. — Кому нужен ископаемый доктор?

— Разве нельзя пойти на курсы повышения квалификации?

— Можно, только какой смысл?..

Когда я учился на последнем курсе медицинского колледжа, мне в руки случайно попало мое личное дело. Так я узнал, что моей квалификации достаточно разве что для оказания первой помощи. На обложке студенческого досье кто-то начертал крупно: ГРК. Врачи — и не только в анекдотах — часто пользуются разного рода сокращениями, которые кажутся непосвященным исполненными сокровенного знания. Я не принадлежал к непосвященным, но прошло довольно много времени, прежде чем я узнал, что означают три загадочные буквы в моем личном деле. Это оказалась старая-престарая аббревиатура, использовавшаяся еще во времена Британской империи. Именно тогда получила широкое распространение практика, когда на работу в Индию и Азию отправляли самых никудышных врачей. Жизнь туземцев ценилась низко, поэтому если в результате неправильного лечения кто-то из них умирал, то на это смотрели сквозь пальцы. Другое дело — администрация колоний. Белых лечили самые опытные и умелые доктора.

Итак, я был ГРК — «годен для работы в колониях», — что и привело меня на Геру, на резервную базу космофлота в недавно освоенном поселенческом мире, расположенном в десяти световых годах от Земли. Правда, в полном соответствии с теорией относительности перелет до Геры занимал всего месяц субъективного времени, но это ничего не меняло: на Земле проходило десять лет. Должно быть, о моем существовании там давно успели забыть, но, как бы то ни было, никто особенно не переживал из-за того, что мне не удавалось успешно лечить аборигенов Геры. Впрочем, с точки зрения должностной инструкции, оказание медицинской помощи местным разумным существам и не входило в мои обязанности.