Как маленький Леви вернул честь Луне
(Перевел Марьян Беленький)
Ай-ай-ай, какое прекрасное солнце этой зимой в Яффо, какой чистый арак, ну как источник в райском саду, как славно сидеть с ребятами утречком на тротуаре у киоска Джамили! Слово за слово, и вот уже рыбак Абу-Саиф идет с полной корзиной рыбы. Это не рыба, это просто музыка! Локус, ставрида, фарида, мусара, камбала, паламида, карась, форель, ну и сардины, которые Султан Ибрагим называет барабуньками. Ну, а кроме этой рыбы, есть еще скумбрия, и сардины, которые Джамили кладет в коробку — слой сардин, слой соли — рядочками, и так они недельку постоят, и можно подавать их на стол вместе с напитками, и от всего этого вместе у вас во рту начинается настоящий праздник!
Снимает Абу-Саиф свою корзину, и тут выходит Джамили со своей коробкой — отбирает первым лучший товар. Вот он сейчас выльет масличка на сковородку, чтобы барабуньки поджарить, и выжмет сок из перцев, чтобы сделать харайме[1].
Ну, а пока масло сделает с рыбой свое дело, ребята уже пропустили по первой арака. Тут наступает очередь пива, а пока рыбка поспеет, можно и супчику попробовать на костном бульоне, парочку ломтиков баклажана с чесноком, может бамию[2] — это зависит от того, что жена Джамили сегодня готовит.
Ай-ай-ай, какое ласковое зимнее солнце в Яффо, какой чистый арак первой перегонки из райского источника. Только ушел Абу-Саиф, и тут же прибегает мальчик из пекарни, приносит свежие питы[3], внутри которых — масло чабера.
В нос бьет запах только что выпеченных пит, что передают языку горячий привет. Только ушел мальчик из пекарни — появляется старик зеленщик с тележкой, запряженной серым осликом. И все видят и слышат, как он разгружает для Джамили свой товар — огурцы, лук, редьку, петрушку, и через час вам подают самый лучший и красивый салат во всем Яффо. Хотите что-нибудь выпить? А как же! Покушать что нибудь? Нет проблем! Ласковое солнышко целует человека в лицо, прямо в глаза. Господи, что еще человеку надо?!
А надо ему послушать какую-нибудь историю, чтобы провести время с кайфом. Вы уже, наверно, слышали историю о том, как Джино, что бежал по бульвару, вскочил в зал торжеств и играл там на кривой трубе? Ну, а теперь, когда Джамили поставил на стол новую бутылку и кувшин воды со льдом, и тарелочку, полную маринованных овощей и перчика, подсушенного на солнце, — теперь ребята говорят Моизу:
— Ну что, Моиз, пришло время новой истории. Что же случилось с тем, вторым, что забежал на лестничную клетку?
— А вот что, — Моиз делает маленький глоток арака, — говорил я вам, что страх — лучший учитель? А вот история, которую я вам сейчас расскажу, о том, что страх — не только лучший в мире учитель, но и лучшая сваха. Поверьте — не деньги, не земельные участки, не наследство. Страх, господа мои, это лучшая в мире сваха.
— Ну, давай уже, не томи!
— Погодите, — говорит Моиз и откусывает от огурца, — день только начался, на работу вам все равно не идти, так что вам горит? Я уже вам говорил, что страх — это лучшая сваха?
— Да говорил, давай, не тяни кота за хвост.
— А вы знаете сестру братьев Шубати?
— Не знаем, — говорит Фадиха[4], — но слышали.
— Что вы слышали? — Моиз постукивает по пустому стакану.
— Слышали, что она такая страшная, что семья ей из дому выходить не разрешает, — говорит Шимшон-толкач.
— Страшная — не то слово. Она такая уродина, что когда маленькие дети ее видят, так у них делаются судороги лица, и оно остается искривленным на всю жизнь. Вот такая она страшная.
— Вправду такая уродина?
— Не то слово. Страшней ее, пожалуй, во всем мире нет. Да что там в мире — во всем Яффо! Так вот, во избежание неприятностей она никогда не открывает двери входящим, никогда на улицу не выходит, ну разве ночью, с платком на лице. Только ее братья и родственницы их жен, которые с ними живут, к ней заходят. Ну, привыкли. Вы слышали про этого типа из электрокомпании?
— Что-то слышали, — говорят ребята, — давненько это было, кажись.
— Да, давно. Как-то раз эта девица — Луна ее звать — забыла запереть входную дверь, после того как родственница вышла. Через пять минут заходит этот, из электрокомпании, который следит за счетчиками. Приходит он в их квартиру на последнем этаже. Стучит. "Сейчас", — ему говорят. А он думал, что ему говорят: "Заходи". Ну, он зашел, подходит к счетчику, видит ее, все его квитанции выпадают у него из рук, и он выбегает на улицу. Хотел было закричать, так горло у него перехватило. Онемел со страху. Говорят, лишь через полгода к нему вернулась способность разговаривать. Так он подал на компенсацию за производственную травму. Получил где-то четверть миллиона.
— Так что, она действительно такая страшная? — спрашивает Шимшон.
— Нет, еще страшнее. Но замуж все-таки вышла. Денег у них было мешками, наследство хорошенькое. Так его братья давали за ней жениху приличный земельный участок и золота крупными кусками. Так вы думаете, что ей нашли жениха через сваху? Как бы не так! Какая сваха возьмется выдать такую уродину?
— Ну, так какая?
Моиз не отвечает. Только посмеивается и постукивает по пустому стакану. Тут же наливают ему треть арака, треть воды, Моиз ждет, пока смесь сделается совсем белой, отпивает средний глоток, откусывает кусок огурца, и спрашивает:
