Мысль написать «Интервью с самим собой» возникла как-то внезапно и тут же напугала.
Похоже на шизофрению, однако! С другой стороны, зачем лгать себе. Ведь я давно уже разговариваю с собой — явный признак старческого маразма. Впрочем, ведь и Лец сказал что-то вроде «Когда я наедине с собою, присматриваю за обоими». Лем написал «Автоинтервью». То, правда, гиганты… Мне вот-вот стукнет 41, и до сих пор никто у меня интервью не брал. Что делать? Придется пострадать квазиинтеллектуальной бредятиной. Итак, поехали…
Я. Здравствуйте, Евгений Владимирович!
Я. И вам того же.
Я. Как вы дошли до жизни такой?
Я. Это намек?
Я. Намек на что?
Я. На то, что я неправильно живу?
Я. А... если честно, да.
Я. А как вы сами живете? Вам не стыдно?
Я. За что?
Я. Подумайте…
Я. Да. Вы правы.
Я. Вот.
Я. Вообще-то редакция дала мне задание…
Я. Ага. Слушаю.
Я. Как вы начали писать?
Я. Вы ничего более банального не придумали для начала? О том, например, как я испытывал смутное сексуальное влечение в семь лет к нашей козочке Машке на даче?
Я. Блин, вот облом. Как-то позабыл.
Я. Ценю юмор. Никакой козочки Машки не было. (Доверительно). Была кошка. И кролик.
Я. Кролик?
Я. Да, представьте себе, кролик. У него были такие потрясающие ушки…
Я. Ладно… Наверно, мне лучше придти в другой день.
Я. Отчего же? Раз уж вы явились, поговорим. Значит… как я начал писать? Это все из-за суеты. Мир суетен, и я как-то попытался его упорядочить, что ли. Структурировать. Эта мысль, конечно, пришла ко мне не сразу.
Я. Гм.
Я. Ну да, конечно, сейчас вам полезут в мозги всякие черви на тему, что Сапожинский, мол, нюхает грибы, и вообще не тот чай пьет… Или поздоровался с кем-то не так…
Я. Нет, что вы!
Я. Ага, ну что скажете? Журналист вы или кто?
Я. Честно говоря, журналист я никакой. Это мое первое задание.
Я. Так я тоже не журналист. Глотнете?
Разнообразные идиллические звуки.
Я. Так эта… Я пришел к вам, чтобы записать некоторые ваши ответы на мои… вопросы.
Я. Итак?
Я. Ик. Как вы дошли до жизни… (лихорадочно листаю блокнот). А, это уже было… Как вы начали писать?
Я. Года в четыре у меня возник замысел соорудить книгу о приключениях четырех собак — оригинально, правда?
Я. Вас внимательно слушают.
Я. Так я ее написал, блин! Правда, текст писала бабушка, я только рисовал и сочинял комментарии, то бишь, подписи к картинкам.
Я (зевая). Ну и что?
Я. А то! Родился поэт!
Я (явно скучая). Дальше-то что?
Я. А вот что! Я стал писателем! И не каким-то рядовым, а Писателем с заглавной буквы! Так-то вот!
Я. Вот?
Я. Конечно, вот.
Я. Ну и что дальше?
Я. Что-то не врублюсь, кто кому задает вопросы.
Я. А и не надо! (Смеюсь). Так вы хоть что-нибудь скажете?
Я. Для эфира?
Я. Хорошь глумиться!
Я. Ну? Значит, собаки… Они сколотили плот и куда-то поплыли.
Я. Зачем?
Я. А хрен его знает! Я в те годы, конечно, ничего не знал о принципах искусства, но как-то интуитивно врубался, что действие должно быть. А что такое действие? Действие — это движение.
Я. Неплохая мысль для пацана!
Я. Еще бы! Кстати, заметьте, американцы так и застряли на этой инфантильной стадии. Даже в таком великолепном фильме, как «Беспечный ездок» куда-то едут.
Я. Но ведь иначе и фильма не было бы…
Я. Это только подтверждает мою мысль. У них (я имею в виду американских сценаристов, режиссеров и продюсеров) как мозги устроены? (Ха.) Да как у четырехлетнего меня. Вот происходит какая-то заваруха. Не обязательно со стрельбой или мордобоем, это может быть довольно-таки психологическая история. Умеют ведь, гады, когда хотят! Потом, где-то в середине сценария, драматурга прошпиливает: что-то потерялся темп! Отправлю-ка я героев куда подальше, там будет что-то новое!
Я. Но ведь на этой базе создано немало очень хороших фильмов, тот же «Беспечный ездок», например. Или «Простая история» Линча…
Я. Это Линч?
Я. По-моему, да. Фильм для него, конечно, очень нетипичный.
Я. И все равно — надоело. Вечно все они куда-то тащатся. Даже великий Феллини поддался на эту дурацкую пропаганду, сняв «Дорогу».
Я. Святотатство!
Я. Да! (Ору). Я дико тащусь с Феллини, «8 1/2» стоит в моем реестре ценностей практически наравне с «Солярисом» Тарковского, но «Дорога» — это просто прокол!
Я. Хм-м…
Я. Ну что — хм-м? Хреновый фильм! Ни о чем!
Я. Мазина…
Я. Мазина — супер! Я ее люблю! Знаете, я здоровый мужик, но до сих пор не могу сдержать слез на финале «Ночей Кабирии». Пересматривая это кино, я еще раз убеждаюсь в том, что любой человек рождается не зря. Ну, я по крайней мере. Мазина — актриса одной роли. Кабирия! И нельзя сказать, что это плохо. Вот Ливанов, например, сыграл Холмса и тут же скис.
Я. Да вы сами себе противоречите! Что ж, Мазина скисла после «Ночей»? А кроме двух-трех ролей вы ее где-нибудь видели?
Я. Вы вот, как я догадываюсь, тоже не цените вино, как и я. Все пиво да водка, верно?
Я. Врать не буду…
Я. У дегустаторов есть такое понятие — послевкусие.
Я. Слыхал.
Я. Так вот, послевкусие Мазины и Ливанова — совершенно разные вещи. Хотя, nota bene, я вовсе не берусь утверждать, что Ливанов хуже Мазины. Он круто сыграл, да!
Даже английская королева дала ему какой-то орден или в рыцари посвятила, не помню уж точно. Но давайте-ка подобьем бабки: Мазина создала вневременной образ, вечный. А Ливанов создал образ сыщика, великолепно, конечно, создал, но это штука смертная. Когда наступит коммунизм…
