ВЛАДИМИР КОРОТКЕВИЧ
ХРИСТОС ПРИЗЕМЛИЛСЯ В ГОРОДНЕ
(ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ИУДЫ)
ВЫШЕЛ СЕЯТЕЛЬ НА НИВЫ СВОЯ,
или Историческое поле Владимира Короткевича
Открывая всякую новую книгу, мы втайне надеемся на чудo соприкосновения с прекрасным, на встречу с загадочным творческим миром автора. А еще — на чудо откровения. Ибо сколько бы и чего бы мы ни знали, нам всё равно хочется нового, неведомого, необычного. Открывая книги известного белорусского писателя Владимира Короткевича, мы бесспорно получим всё ожидаемое. А ещё — попадем в удивительный и неповторимый мир белорусской истории, воплощенной в выразительную художественную форму. И это будет воистину неожиданное открытие. Открытие для тех, кто немного знаком с историческим путем нации, и тех, кто впервые с этим соприкасается.
Белорусский читатель охотно будет познавать и самого себя, глубже осознавать свой национальный стержень, свое Богом определённое место в человеческом макрокосмосе, свою неразрывную связь со всем людским сообществом. Читатель же из-за пределов белорусских земель может с интересом окунуться в неведомый ему многоликий национальный космос белорусов.
Владимир Короткевич стал не только первооткрывателем подлинной белорусской истории, он первым среди творческих людей увидел облик белоруса не «изможденного лихорадкою», не с «язвами на тощих руках», опухшими ногами в лаптях и с «колтуном в волосах». Нет, конечно, был в истории и такой житель. Но это только часть правды. Та часть, которая невольно способствовала внедрению в сознание самих белорусов чувства неполноценности, национальной недоразвитости, что ли. И это не была созидающая правда. Таковой она становилась только при условии знания картины жизни белорусского народа во всей её полноте и многообразии. Народа, имеющего не только преданных земле и рачительных пахарей, но и, что не менее важно, подлинных и потомственных интеллигентов, тех, кто из поколения в поколение радел о духовном и нравственном возвышении личности.
Владимир Короткевич как будто удивился — почему же до него не сумели, или не захотели, не смогли понять этого даже некоторые его собратья по перу, продолжая создавать страдальческий образ притерпевшегося ко всем бедам и невзгодам белоруса? Осознав эту реальность, он захотел изменить оценку и самооценку белоруса, его национально-нравственные ориентиры, восстановить его национальное достоинство. Нет, писатель не смотрел на историю сквозь розовые очки, не видел в ней сплошь хорошее и исключительно положительное, он умел отделять зерна от плевел, не боялся писать о трагическом в поведении людей, в их действиях. В. Короткевич считал, что «история — метод мышления человека. Он и дает возможность размышления (выделено мной. — А. Б.) над прошлым, современностью и будущим, потому что история моделирует общественные процессы». Таким образом, писатель практически заново создает литературу исторической тематики, утверждает свою особую систему художественных координат, которую охотно принимает думающий и размышляющий читатель.
На призывный клич писателя к познанию, осознанию и приятию своей собственной истории, осмыслению самих себя как полноправного субъекта мировых исторических процессов первой откликнулась молодежь, жадно вбирая в себя всё доселе неведомое, чтобы переплавить его в свои убеждения и с этими знаниями уверенно вступить в новую жизнь. Если принять, что каждое поколение людей живет ради следующего поколения, то получается, что оно вместе с генетическим кодом нации передает своим последователям и свой собственный опыт, свое национальное мировосприятие. Поэтому важно, каково содержание этой передачи, чем наполнена жизнь предшественников.
То далекое уже поколение первочитателей Владимира Короткевича было не единственным всплеском интереса к творчеству писателя и к исторической правде. Посеянное пытливым искателем и талантливым автором до сих пор дает всё новые и новые всходы, прорастая оправданным чувством собственной национальной гордости, уважительным отношением ко всем великим и малым нашим соплеменникам на земле. Представьте, сколько поколений молодых людей вошло в мир, воспринимая историю собственной страны глазами Владимира Короткевича, впитывая воссозданный им дух далекой от них эпохи. Следует признать, что для белорусов подобная тяга к исторической правде имела свои отличия и особенности. Ибо народу, которому в силу различных объективных и субъективных причин приходилось раз за разом доказывать право на собственную государственно-национальную самоидентификацию, даже на самое название «Беларусь», нужны были исторические примеры, духовные ориентиры, герои высокой и высочайшей нравственной чистоты. Требовалось глубоко осознать путь развития предков, чтобы укрепиться в стремлении, как сказал первый народный поэт Беларуси Янка Купала, «занять свой достойный посад меж народами».
Владимир Короткевич, опередивший в этом стремлении своё время и показавший нравственную роль исторической памяти, 6езоговорочно стал для читателя не только авторитетным знатоком истории, но и непревзойдённым мастером слова, воплотившим яркие образы национальных героев, радеющих за хлеб духовный для собственного народа. Вот почему вместе с ним до сих пор продолжается восхождение к вершинам национального самосознания всё новых и новых его читателей и почитателей.
