Алексей Викторов
Еврейский волкодав
Бандиты не могли его подстрелить – считали заговоренным и за глаза называли волкодавом. Он и впрямь охотился на криминальных «волков» – обезвредил банды «Черная кошка», «Одесский Тарзан» и «Додж ¾». Увековечили же память опера Давида Курлянда в сериале «Ликвидация» – именно с него списан образ Гоцмана, сыгранного Машковым.
Без криминала история Одессы была бы неполной – даже знаменитое выражение «Одесса-мама» обязано произошедшему здесь крупнейшему в СССР ограблению банка, после которого город стали называть «мамой» преступности. Центром одесского преступного мира была Молдаванка – настоящий конвейер по производству криминальных авторитетов, место, где преступный бизнес передавался по наследству. Но не все рожденные здесь готовились к криминальной жизни сызмальства – некоторые, наоборот, вставали на путь борьбы с преступностью.
Одним из таких был Давид Михайлович Курлянд, заслуживший авторитет не только среди правоохранителей и горожан, но и среди самих уголовников, уважавших его за честность и верность данному слову. Бывало, что после общения с ним даже матерые рецидивисты становились на путь исправления – причем Курлянд добивался этого без всяких угроз и насилия, одним лишь словом. Будучи всегда доброжелательным, он свято чтил закон, став настоящей грозой уголовников и получив от них прозвище Одесский волкодав. Именно Давид Курлянд – сотрудник одесского уголовного розыска – послужил одним из прототипов образа Давида Марковича Гоцмана в сериале «Ликвидация».
Давид Курлянд родился в 1913 году на Молдаванке, где в свое время поселились после переезда из Вильнюса его родители. Отец по профессии был печником-строителем, мать же воспитывала троих детей, младшим из которых был Давид. Вслед за его рождением грянула Первая мировая, затем революция и Гражданская война – голод и смерть были частыми спутниками детских впечатлений Давида. И без того бедственное положение семьи омрачилось смертью отца – мать не могла прокормить троих детей и в итоге отдала младшего Давида в детский дом.
«Мне было семь лет, – вспоминал Курлянд, – когда я оказался в одном из детских домов, где находился в период с 1920 по 1922 годы. И только после окончания Гражданской войны, когда старший брат был демобилизован из Красной армии и вернулся домой, он забрал меня из детского дома». Давид пошел по стопам отца и устроился помощником печника. Потом закончил школу фабрично-заводского ученичества и пошел на производство сапожником, в свободное время подрабатывая кладкой печей на заказ. Затем последовали комсомол и вступление в народную дружину, а вскоре – и в специальную группу при ней, уже активно помогавшую милиции обезвреживать опасных преступников. Инициативного Курлянда там заметили и направили по комсомольской путевке служить в милицию – в уголовный розыск. Так в 1934 году Давид стал помощником оперуполномоченного.
Работы у одесской милиции в то время было предостаточно: бандиты не давали покоя гражданам, а те, в свою очередь, нескончаемым потоком шли в милицию. В отличие от многих своих коллег, Курлянд не ограничивался формальным протоколом. Он проникался сочувствием к пострадавшему, буквально брал того за руку и шел с ним на место преступления. Первые же месяцы работы показали его талант к розыскному делу: сочетание интуиции и особого, душевного подхода позволяли Давиду раскрывать дела моментально. За несколько лет Курлянд прошел путь от помощника до старшего оперуполномоченного, планировавшего сложные операции по обезвреживанию банд. Сам Давид во время каждого захвата был в первых рядах – правоохранители неминуемо несли потери, но Курлянда бандитские пули словно обходили стороной. Из-за этого преступники считали его заговоренным, а вскоре наградили и прозвищем Одесский волкодав.
«Давил» бандитов Курлянд действительно беспощадно, но «без подстав», за дело, открыто и по закону. В ходе одной из операций по задержанию преступника его застала и весть о войне. На протяжении двух с половиной месяцев он защищал свой родной город от фашистов, пока его насильно не эвакуировали на одном из последних суден, уходивших с войсками из города. Тогда, вместе с почти стотысячной группировкой войск, эвакуации подлежали и ценные трудовые кадры. Уезжать Курлянд не хотел, но без него на судно не брали его жену и сына. При этом ни мать, ни сестру забрать не дали – оставшихся в городе, их расстреляли фашисты.
Курлянда откомандировали в Узбекистан, где он служил замначальника республиканского угрозыска. Его отозвали только в марте 44-го – в это время советские войска подходили к Одессе, и Давид принял участие в освобождении родного города. Вечером 9 апреля 1944 года он вошел в Одессу вместе с войсками Красной армии. На следующий день город праздновал свое освобождение, но криминогенная обстановка была такова, что Давиду Михайловичу и его коллегам отмечать было некогда. В городе и окрестностях орудовали банды диверсантов, сформированные перед отступлением немецкой и румынской армиями с целью дестабилизации жизни города. К тому же никуда не делись и местные уголовники, более чем нахально пользовавшиеся ситуацией. Так, буквально через десять дней после освобождения от фашистских захватчиков одесситы с негодованием читали объявление, расклеенное на улицах города: «Граждане! Ваше хождение по городу – с 8 утра до 20 часов вечера, а с вечера до 8 утра – наше». Объявление подписала банда «Чёрная кошка».
