Два балета Джорджа Баланчина

Два балета Джорджа Баланчина

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 38 страниц. Год издания книги - 2004.

Роман Геннадия Трифонова посвящен любовному чувству, без которого человек не может состояться. Это азартное повествование о бурном юношеском выборе, о трудном обретении зрелым героем самого себя, о невозможной победе над рутиной существования и случайным временем, размывающим человека. Разошедшийся на цитаты роман (оборванная журнальная публикация в самом начале 90-х) был оперативно переведен на Западе, где привлек благосклонное внимание ведущих критиков (см. выдержки, приведенные на последних страницах книги) и таким окольным путем достигает и русского читателя.

Читать онлайн Два балета Джорджа Баланчина


Из жизни доктора Ю. А. Ирсанова

ОТ АВТОРА

У книг, как известно, как и у их авторов, бывают разные судьбы. Этой в России совсем не повезло. Её публикация была прервана в самом начале 90-х, как признавались мне некоторые читатели, «на самом интересном месте». Возможно, поэтому роман привлек к себе внимание западных переводчиков и издателей. В 1995 году роман появился в Англии, в 1997 году в США, был переведен в Швеции и в Германии.

Автор считает своим приятным долгом публично поблагодарить всех тех людей, которые в течение многих лет поддерживали меня, помогали мне и продолжали верить в то, что еще при жизни автора эта вещь будет полностью издана в России. Без их участия настоящее издание было бы невозможно.

Вот эти люди: Саймон Карлински (США, Бэркли), Уинстон Лэйланд (США, Сан-Франциско), Кевин Мосс (США, Мидлбэрри), Чарлз Дж. МакДэниэл (США, Чикаго), Михаэль Хольм и Геурт Стаал (Швеция, Стокгольм), Андреас и Регина-Доротея Марике (Германия, Берлин), Анна-Мария Фиоретти (Италия, Рим), Майкл Молнар (Англия, Лондон), Фредерик Меттеран (Франция, Париж), Константин и Эмма Кузьминские (США, Хэнкук, шт. Нью-Йорк), Руфь Зернова (Иерусалим, Израиль), Павел Черноморский (радиостанция «Свобода», Москва-Прага).



Памяти Давида Яковлевича Дара — моего учителя


«Перечитав эти строки, я уловил в них какую-то затрудненность дыхания, неспокойствие, столь характерное для душевного состояния, в котором я нахожусь ныне... Да, нелегко у меня на душе, ибо настойчивая тяга к сообщительности печальнейшим образом парализуется страхом сказать нечто нескромное, не подлежащее огласке».

Томас Манн «Доктор Фаустус»

Поскольку в настоящую минуту ничего замечательного о своем герое мы читателю сообщить не имеем и даже не можем внятно объяснить причины, побуждающие нас начать наше повествование, скажем только, что Ирсанов, или, как он официально именовался на своих визитках, доктор филологических наук Юрий Александрович Ирсанов был сегодня в отличном расположении духа. При всеобщем унынии, охватившем эту огромную страну, находиться в подобном настроении, согласитесь, было даже как-то не вполне прилично. Но Ирсанов был так чудесно устроен, что посторонние вопросы, а к ним он относил вопросы общественной нравственности, экономики и политики, его совершенно не занимали, тем более, что в самом конце 80-х все они сами отодвинулись на обочину нашей жизни.

Он уже давно отказался, и с полным к тому основанием, от чтения каких-либо газет, сохраняя, правда, верность некоторым толстым журналам, никогда не включал радио, очень редко телевизор, и о происходящем у себя в отечестве узнавал во время прогулок с собакой, а о происходящем в мире — из заграничных писем своих друзей, в разные годы, но по одним и тем же причинам разлетевшихся в разные стороны света. И если было отчего Юрию Александровичу унывать (а русскому человеку всегда есть отчего приуныть дома или на чужбине), то Ирсанов от этого всячески уклонялся.

И о спасении — а именно этим занято сейчас все русское общество — он тоже как-то не особенно задумывался и находил свое спасение в работе, которой умел отдаваться со всей горячностью сердца и прохладой ума. Вот и теперь он наконец-то завершил работу над рукописью будущей книги, заказанной ему издательством «Наука» еще лет пять тому назад и посвященной исследованию некоторых особенностей старофранцузского языка и средневековой поэзии. Скажем больше: последний корректурный знак рукописи был поставлен Ирсановым в день собственного сорокапятилетия, то есть в том возрасте, когда у человека, склонного к фантазированию, а за Юрием Александровичем водилось и это, все еще есть некое будущее, правда, теперь более обращенное в прошлое, хотя Ирсанов и не принадлежал, по выражению одной своей приятельницы, к людям «мемуарного свойства». Что же до будущего, то отныне девизом Ирсанова было слово «успеть» — успеть сделать то, что входило в его научные и художественные намерения и планы, ибо Ирсанов кроме солидных монографий и статей писал кое-что, как он говорил, «в стол», но мы этих его писаний не знаем, а зная довольно хорошо самого Юрия Александровича, можем только догадываться, что в столе у него лежали не какие-нибудь стишки, которыми он, впрочем, никогда не баловался, а какая-нибудь проза. Потому что в чужой прозе Ирсанов ценил занимательную обстоятельность и несколько лет тому назад написал солидную книгу на материале одного немецкого автора как раз об этом и, кажется, выезжал даже на родину этого автора, в причудливый город Любек, с лекциями о немецком духе, чем сильно позабавил самих любекцев, вот уже много десятилетий гордых близостью к своему великому земляку.

Теперь, когда мы сообщили о нашем герое кое-какие сведения, мы чувствуем необходимость хотя бы бегло описать его внешность.

Ирсанов был высок ростом, худощав и природно строен, даже спортивен. Он носил всегда короткую стрижку и пушистые, но короткие усы, желтеющие у губ от беспрестанного курения, некоторая даже мужественная грациозность сохранили в облике Ирсанова много юношеских черт, и это притягивало к нему взгляды чувствующих мужскую красоту женщин: или очень молоденьких, еще только ступающих на стезю телесных наслаждений, или тех, чей чувственный опыт был богат подлинными открытиями, делать которые хотелось бы до последнего вздоха. Ирсанов всегда был предметом их волнений — и в студенческо-аспирантские годы, и в годы своего преподавания в университете, и вот теперь, когда, «выйдя на вольные хлеба», он оставил ненавистный ему университет. «Боже, да они всюду!», — думал порой Ирсанов в общественном транспорте и потому очень скоро купил себе машину.


С этой книгой читают
Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 4

Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.


Черное солнце

Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.


Голоса

«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.


Жить, обгоняя рассветы

Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!


Рассказы со смыслом и настроением

Откуда мы здесь? Как не потерять самое дорогое? Зачем тебе память? Кто ты? Сборник художественных рассказов, антиутопий, миниатюр и философских задач разделен на две части. Одна с рассказами, которые заставят Вас обратить внимание на важные вещи в жизни, о которых мы часто забываем в повседневности будней, задуматься над проживаемой жизнью и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Другая часть наполнит настроением. Это рассказы с особой атмосферой и вкусом.


Татуированные души

Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.


Том 5. 1967-1968

В пятый том собрания сочинений включены произведения, написанные в период с 1967 по 1968 годы: «Сказка о Тройке — 1», «Сказка о Тройке — 2», «Обитаемый остров». Том дополняют комментарии Б.Стругацкого к данным произведениям.


Том 8. 1979-1984

В восьмой том собрания сочинений включены произведения, написанные и период с 1979 по 1984 годы: "Жук в муравейнике", "Хромая судьба", "Волны гасят ветер".Том дополняют комментарии Б.Стругацкого к данным произведениям.


Не по адресу…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Другие книги автора
Русский ответ на еврейский вопрос. Попытка мемуаров

Геннадий Трифонов — родился в 1945 году в Ленинграде. Окончил русское отделение филологического факультета ЛГУ. Преподает в гимназии английский язык и американскую литературу. В 1975 году за участие в парижском сборнике откликов на высылку из СССР Александра Солженицына был репрессирован и в 1976-1980 гг. отбывал заключение в лагере. Автор двух книг стихов, изданных в Америке, двух романов, вышедших в Швеции, Англии и Финляндии, и ряда статей по проблемам русской литературы. Печатался в журналах «Время и мы», «Аврора», «Нева», «Вопросы литературы», «Континент».


Сетка. Тюремный роман

«Тюремный роман» Геннадия Трифонова рассказывает о любовном чувстве, которое может преодолеть любые препоны. «Сумерки» замкнутого учреждения, где разворачивается романная коллизия, не искажают логику эмоций, а еще сильнее «озаряют» искреннее и человеческое в героях, которые оказываются неодолимо связанными друг с другом.