По темной, отчасти мрачной и без всякого сомнения — вонючей улице шел человек. Он был высокого роста, а фигуру скрывал кожаный плащ с серебряными иглами на плечах.
Учитывая славу района Хай-гардена, самой криминальной ямы Маэрс-сити, можно было смело предположить, что этот некто — вор, убийца, мошенник, насильник, наркоман, бандит, пьяница или кто иной из подобной котлы.
О да, этот район, где старый, разбитый асфальт пропах кровью и порохом, где на стенах виднелись отметины от пуль, а по подворотням всегда можно было найти пару мертвых шлюх, стал широко известен именно благодаря криминалу.
Да и чего удивляться — с самого создания Города Магов, как называли столицу Атлантиды СМИ планеты, Хай-гарден слыл местом, куда стекалась вся грязь этого острова.
Здесь, среди трущоб, среди бесконечного сумрака, созданного паром от давно проржавевших канализацией, всегда отыщется что-то, что придется вам по душе.
Вам нужна однокредитная девка, которую никто не станет искать с рассветом?
Нужно нанять молчаливого громилу из числа орков или троллей, опытного стрелка или иного «чистильщика»?
Вы давно ломаетесь по очередной дозе белого порошка или прозрачного геля?
Просто хотите прокутить несколько тысяч в самых злачных заведениях, где не существует ни правил, ни запретов?
Тогда вы знаете куда идти — в «Хай-гарден дистрикт».
Но все же человек шел без страха, твердо и уверенно, несмотря на то что из за углов за ним следили местные крысы. Самый сброд, самая грязь района.
Нищие, продающие свое тело за пару центов пьяному рабочему. Мелкая шантрапа, счастливая подрезать кошелек у зазевавшейся, измученной многодетной матери. Калеки, озлобленные на весь свет, в том числе и на самих себя, и, конечно же — босота.
Все они как коршуны внимательно наблюдали за «чужим», загулявшим незнакомцем. Он был для них словно приглашением на долгожданный пир, обещанием зеленых, хрустящих купюр, на которые можно купить дозу героина или шарик с гелем «Аместрис».
Вдруг бетонные трущобы, покрытые коркой грязи и краски от самых разнообразных надписей, осветила яркая вспышка. Она на миг выхватила лицо человека, но коршуны смогли разобрать лишь одно — ярко голубые глаза и темный белок и, черт возьми, эти глаза были ужасны.
Ужасны своим ледяным спокойствием и некоей решимостью. Такие глаза могли принадлежать только одному — убийце. Человеку, нет — существу, за свой век погубившему немало жизней.
Когда грянул гром, и на разбитый асфальт рухнули первые капли теплого дождя — за человеком в плаще уже никто не следил. Сброд никогда не лез на готового к прыжку льва, они лишь забирали с улиц падаль, доставшуюся от более крупных хищников.
Человек остановился и поднял голову.
Его до того черные, что даже теряющиеся в ночной мгле, волосы, мигом слетели с лица.
Незнакомец любил этот дождь.
За свою жизнь он побывал во многих местах, пройдя путь от северных пустошь России и до южных джунглей Африки, но здешний дождь любил больше всех других. Эти теплые, крупные капли словно пытались смыть с людей всю грязь и всю чернь. Да, бесспорно, на Острове Магов шли хорошие дожди.
Накрыв сверток краем плаща мужчина пошел дальше. Чужак свернул на углу Сэнт-Гарден-грейвъярд, обогнул проржавевшую решетку кладбищенского забора, где начиналась стройка церкви, и остановился напротив пустыря. В самом центре поля стоял старый четырёхэтажный дом.
Старый, обветшалый, с давно уже облупившийся краской на оконных рамах и, даже по виду — скрипучим крыльцом, он не казался чем-то необычным или удивительным.
Для Хай-гардена, в век, когда строились огромные небоскребы, подобные здания уже давно стали обыденностью и на них никто не обращал внимания. Так же никому и дела не было до того, что единственный приют района расположился практически вплотную к кладбищу. Напротив, многие считали подобное довольно ироничным.
Мужчина, подняв повыше воротник и накрыв сверток краем плаща, двинулся ко входу. На небе то и дело сверкали молнии, гремел гром, заставляя дрожать старые стекла. Иногда там, по ту сторону от трещавшей и местами — треснувшей слюды, зажигались свечные огоньки, но тут же гасли.
Человек, столь не естественный для подобного района, не хотел даже задумываться что за жизнь ведут воспитанники приюта «св. Фредерика». От подобных мыслей не было никакой пользы, а вот с левой стороны груди болело сильней.
Подойдя к крыльцу, мужчина уже было достал из кармана записку и почти положил сверток на прогнившие доски неопределенного цвета — настолько много на них красовалось слоев облупленной краски. И, может быть, эта история повернула бы в немного другое русло, но обладатель весьма колоритного плаща нечаянно наткнулся взглядом на лицо младенца, на миг выглянувшее из свертка.
Мужчина замер и, вздохнув, убрал записку.
Выпрямившись, чужак толкнул дверь, петли которой даже и не подозревали о существовании масляной смазки. Впрочем, об этом не подозревали и работники приюта. А если и подозревали, то только с целью сбыта на сторону за жалкие десять центов.
Внутри приют оказался еще боле жалким чем выглядел снаружи. Слева от прихожей — общий зал, пустующий в этот полуночный час.
