Маркус Флинт читал, устроившись в кресле у камина в гостиной Слизерина. Мелкий Малфой порой едко сомневался, что Маркус, учившийся весьма отвратительно, вообще умеет — но это он зря.
Маркус любил читать, в особенности — что-нибудь по истории. То, что было раньше, как действительно сильные колдуны и ведьмы сражались с великанами, с гоблинами, друг с другом не на жизнь, а на смерть, завораживало его, и Маркус жалел, что не изобретено пока Маховика времени достаточной силы, чтобы отправиться далеко в прошлое.
Зато изобрели дурацкий Кубок огня и не менее дурацкий Турнир Трёх Волшебников.
— Эй, Флинт! — окликнул его Монтегю.
— Мм? — откликнулся Маркус, не поднимая взгляд от книги.
— Ты же будешь участвовать в Турнире, да? Тебе ведь уже есть семнадцать.
— Ага…
— Ну, тогда это, — Монтегю почесал затылок, словно пытался подобрать слова, — ты знай, что весь Слизерин будет болеть за тебя. Из наших никто больше не станет номинироваться — выдвинем тебя единым кандидатом. А ещё тут Забини интересную идею закинул про Исчезательный шкаф и Диггори…
— Ага…
— То есть, ты не против? Отлично, пойду соберу ребят…
Дальше Маркус уже не слушал — да и прошлые-то реплики уловил едва ли. Его захватила неожиданная фантазия: Турнир Трёх Волшебников, в котором участвуют по-настоящему стоящие маги, а не выводок школьников. Он представил: Антиох Певерелл против Годрика Гриффиндора против… Николаса Фламеля! Чем Мерлин не шутит!
«Эх, мечты-мечты», — вздохнул Маркус и вернулся к «Истории магии» за авторством несравненной Батильды Бэгшот. Мисс Бэгшот была его кумиром с детства, и в будущем Маркус мечтал с нею встретиться. Все её труды были прекрасны и погружали с головой в миры высоких стремлений и грандиозных свершений, которых уже не выпадет, кажется, на их век…
И вновь мыслями он вернулся к своей идее с Турниром великих магов.
«Ну так, забавы ради», — подумал Маркус и, изорвав пергамент с недоделанной домашкой по чарам на мелкие кусочки, принялся на каждом из них выводить имена. Легендарные имена.
Никогда ещё Кубок огня не принимал в себя столько заявок за раз.
Всё так мило и торжественно начиналось…
Большой зал был украшен к Хэллоуину и выглядел превосходно — Альбус был горд проделанной домовиками работой. Иностранные гости, он видел, в большинстве своём были впечатлены убранством замка, особенно ребята из Дурмстранга — их собственная школа не отличалась красотой и изяществом. Последнего, конечно, в Хогвартсе недоставало гостям из Шармбатона, но и они не жаловались — многие сочли интересным подобный опыт. Их директор, мадам Олимпия Максим, дама весьма и во всём привередливая, снисходительно похвалила блюда за ужином и «пог’тг’еты» в коридорах, что можно было смело расценивать из её уст как оценку «Превосходно». Игорь Каркаров, в отличие от неё, даже не пытался ничего хвалить — за него это делали ученики.
— Альбус, — наклонившись над столом, к нему обратился Барти Крауч, назначенный министром одним из устроителей Турнира. — Пора начинать, мне кажется.
— Да-да, — согласился Альбус (задумавшись, он и не заметил, что в зале уже доели десерт) и сделал знак Минерве. Она кивнула и постучала вилкой по бокалу, привлекая внимание.
Альбус поднялся из кресла.
— Вот и настал момент, которого мы все так долго ждали! — провозгласил он, подходя к Кубку огня, стоявшему перед преподавательским столом на табурете. — Совсем скоро мы узнаем имена чемпионов нынешнего Турнира!
Синий огонь в Кубке налился краснотой, а затем из него вылетела бумажка с первым именем.
— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур!
Зал зааплодировал очаровательной французской студентке, грациозно проскользившей по проходу между столами и пожавшей руку директору прежде, чем выйти через заднюю дверь в Малый зал.
— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!
Седрик, слегка помятый — Альбус слышал, его только пару часов назад извлекли из Исчезательного шкафа, — но очень довольный, под рёв пуффендуйского стола почти подбежал к директору и сердечно пожал ему руку. От души улыбнувшись парню и подмигнув ему, Альбус вытянул руку, чтобы поймать последнюю бумажку.
Да, всё было так мило и чудесно… Пока не вылетело имя чемпиона Дурмстранга.
В первый миг после прочтения Альбус откровенно опешил. Затем прочитал ещё раз, и ещё, но буквы упорно твердили невозможное. Но раз написано, пришлось озвучить:
— Чемпион Дурмстранга — Геллерт Гриндевальд.
Зал как-то мигом затих. Все в непонимании уставились на Дамблдора, словно ожидали, что сейчас он крикнет: «Шутка! Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!»… Но нет, такого он крикнуть не мог. Он вообще лишился способности кричать, и когда Кубок, вновь загоревшись, выбросил четвёртую, совершенно лишнюю бумажку, Альбус рефлекторно поймал её левой рукой (в правой всё ещё сжимал предыдущую, с таким пронзительно знакомым именем) и без особых эмоций прочитал:
— Гарри Поттер.
Если раньше зал был просто молчалив, то теперь тишина повисла гробовая. Студенты, кажется, даже вздохнуть не решались. А вот за столом преподавателей послышалось копошение, и вскоре к Альбусу подскочил Барти Крауч с глазами размером с чайное блюдце. Посмотрев в них, Альбус увидел такой фатализм, что стало не по себе.
