Боль
Авторы: Геннадий Федорович Лазарев
Жанры: Современная проза, Советская классическая проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 83 страницы. Год издания книги - 1991.
Первая книга автора. В нее вошли повесть о работе подростков во время войны на заводе, рассказы нравственно-психологической проблематики: размышления о счастье, добре и зле, истинных ценностях человеческой жизни.
Читать онлайн Боль
Книжка эта о тревожной юности мальчишек военных лет,
а еще о Добре и Зле,
и о нас с вами, читатель, —
вчерашних и нынешних,
больших и маленьких,
неповторимо разных,
одинаково трудно и обеспокоенно ищущих свое счастье и Истину.
Повести
ПОКА ОТЦЫ ВОЕВАЛИ
Аркадию Смирнову, Сергею Воронцову — им, мальчишкам с нашей улицы, погибшим в 41-м, посвящается
— Вениамин, вставай…
Венка сладко потянулся — аж косточки хрустнули, приоткрыл глаза. Сторожко светало.
Затаив дыхание, стал ждать, когда отец тронет и позовет. Уж больно нравилось ему отцовское «Вениамин!» Для всех он просто Венка, а отец почему-то называл — сразу и не выговоришь. Может, подтрунивал? Но Венка чувствовал иное — уважительное к себе отношение.
Повеяло теплом: это отец поправил одеяльце. А может, грезилось…
Вдруг в сознании вспыхнуло — сегодня же рыбалка! Ведь он нарочно положил под голову сучкастое полено: хотел доказать, что не проспит. И на тебе!
Кубарем скатился с сеновала, зачерпнул горстью из бочки, что стояла под водосточной трубой, плеснул на лицо.
На крыльце стояла укутанная в мокрую тряпицу кринка. Тут же лежала накрытая полотенцем ватрушка. Отпил остуженного ветерком молока, сунул ватрушку за пазуху и — на улицу.
Над краем земли робко проклюнулись алые разводы зари. Упреждая друг дружку в старании, загорланили вразнобой петухи. Утопая босыми ногами в прохладном пуху дорожной пыли, Венка заспешил. Миновал огороды, по крутой тропинке взбежал на плотину. Отец уже отвязал лодку и налаживал снасти. «Погоди-и, па-па-ань!»
— Гляди-ко, не проспал! — заулыбался отец, когда Венка устало плюхнулся в лодку. — Сам проснулся али мать помогла?
— Са-ам, — заважничал Венка.
— Молодец, коли так! А я уж решил — отлажу грузила и отчалю.
Отец поудобней уселся на корме, оттолкнулся шестом от коряги, и лодка, плавно качнувшись с борта на борт, заскользила по бирюзовой глади.
Венка сплюнул на ладони, взялся за весла. Монотонно запели уключины. Он греб, как отец, — степенно, далеко за спину отбрасывая весла и провожая их до кормы.
Молчали. Только однажды, когда рядом хлестко всплеснуло и по воде разбежались в том месте круги, Венка шепотом вскрикнул:
— Ух ты! Щука!
— Не-е, — нехотя протянул отец, — щука в камышах. Это окунь жирует, паршивец…
Солнце еще не взошло, но вспыхнули вдруг малиново барашки облаков, ожило в разноцветии зеркало пруда. Отразились в нем и облака, и вербы, что жались друг к другу по-над берегом, и все, что охватывает глаз.
— Гляди, гляди, Вениамин!
А тот уж и так — забыл про весла, присмирел. Выплеснулся из-за леса золотой поток, побежал по верхушкам…
…В тот день началась война.
Глава первая
ВОЕННЫЙ ОБЪЕКТ
Поднимая клубы пыли, по Первомайской расшатанно прогромыхала полуторка. Около школы остановилась, и на лужайку высыпала стайка новобранцев, в обмотках и белесых, прослуживших, должно быть, не один срок, гимнастерках.
Школа оказалась запертой на висячий замок.
— Со-орвать! Быстро! — приказал старшина, коренастый крепыш с выбритым до синевы затылком; из-под фуражки у него фасонисто свешивалась на лоб завитушка кудрей.
— Это мы мигом! — Юркий боец подсунул под щеколду ломик, навалился. Надсадно заскрежетало — и дверь распахнулась.
Поспешно, словно наступал пожар, вынесли парты. Не очень беспокоясь о сохранности, расставили где придется набитые гербариями и таблицами шкафы и без перекура принялись за побелку.
Собрался народ. Мальчишки висли на заборе, заглядывали во двор. Не терпелось узнать, что станет со школой. Но бойцы, словно сговорившись, только отшучивались. А может, и сами не знали…
Высказывалось разное, однако объяснить поспешность, с какой военные взялись за ремонт, никто не мог. Только под вечер, когда грузовик вернулся загруженным койками и ватными матрацами, решили, что в школе разместятся артиллеристы недавно сформированной в пригороде части.
В это время появился директор школы, Михаил Алексеевич, безобидный старичок-историк.
Сегодня его не узнать: лицо в лиловых пятнах, пиджак застегнут с перекосом. Шагает широко, не выбирая дороги и гневно отставляя трость.
— Где ваш командир? — спросил нетерпеливо.
— Старшину на выход! — передали по цепочке.
Через минуту тот показался на крыльце. Щеголевато придерживая планшет, подошел быстрым шагом, козырнул.
— Кто дал вам право? — с раздражением заговорил директор. — Наша школа — лучшее здание в городе… И вдруг — казарма!?
Старшина расстегнул планшет, протянул сложенный вдвое лист.
Директор долго читал, или, может, прочитав, долго думал, как поступить. Наконец, вернул лист и отрешенно махнул рукой.
— Дети, проводите меня! — попросил чуть слышно и пошел, пошатываясь, словно пьяный.
Старшина, повременив, вышел к собравшейся около парадного толпе. Поднялся на ступеньки, чтобы быть на виду.
— Гражданочки, — начал он, стеснительно кашлянув в кулак, — бойцы только вчерась из-за парты. Ни стрелять, ни обмоток затянуть… Тем более по хозяйственной части… Я вас прошу: помогите! Окна помыть и кое-что прочее…
— Хороши, нечего сказать! — задиристо подбоченясь, вскрикнула румяная пышногрудая бабенка. — Одни города немцу сдают, а эти хоромы себе чистют! Кроватей, вишь ли, со светлыми шишками навезли… Так им еще и окна вымой?
