Рита встретила его в деревенском клубе. Он пришел туда с друзьями, просто заглянул на минутку от нечего делать. Девушка подошла попросить сигарету. Обратилась ко всем сразу, но пачку протянул Игорь. И спросил, не рановато ли ей травить себя никотином. Так завязалось знакомство. Через полчаса необязательной болтовни Игорь предложил прогуляться. Рита не отказалась. Ей было очень приятно общество парня, который намного старше, да еще и приезжий. В деревне все ее знали как Ритку-бродягу. И серьезно к ней никто не относился.
Они вышли из клуба. Темнело. На небе радостно светились звездочки. Как светлячки. Рука парня уверенно легла ей на плечи. Стало так хорошо, как никогда в жизни не было. Улица за улицей, проулок за проулком — оказались за околицей. Под легким ветерком вкрадчиво шелестели узорчатые листья рябины. Тяжело покачивались наливающиеся спелостью рябиновые кисти. Август.
— Присядем? — голос парня звучал так ласково, так нежно. Никто и никогда не разговаривал таким голосом с Ритой. Парень обнял ее и поцеловал. У нее перехватило дыхание. А потом… А потом все было как во сне.
…Когда небо посветлело, и подул резкий предрассветный ветер, Рита спросила:
— Придешь завтра под нашу рябину?
— Я завтра уезжаю, — ответил парень.
— Во сколько?
— В шесть.
— А я?
— А ты, давай, бегом домой!
Рита вдруг цепко схватила Игоря за руку.
— А вдруг у меня теперь будет ребеночек?
— Сходишь в больницу, сейчас избавиться от нежелательных детей тебе сможет помочь даже медсестра. Я слышал, есть такие таблетки: выпиваешь и на следующий день ты здорова.
— Тебя посадят.
— За что? — удивился Игорь.
— Мне ведь только пятнадцать исполнилось.
— Ух, ты, какая умная. Все-то ты знаешь. Что, в школе хорошо учишься?
— Я закончила девять классов и уже поступила в училище.
— В какое, если не секрет?
— В медицинское, в Дубровске. Возле железнодорожного вокзала.
Знаешь?
— Не-а.
— На следующей неделе начнутся занятия.
— Так ты будешь теперь жить в Дубровске?
— Нет, общагу не дали. Говорят, близко живу. Могу каждый день домой ездить.
— Ого, близко! Сорок минут туда, сорок обратно.
— Ну, они считают, что это близко.
— Так, может, позвонишь? Я в самом центре Дубровска квартиру снимаю.
— Ты же говорил, что в Москве работаешь.
— Работаю в Москве, а живу в Дубровске. У меня график: две недели работаю, две отдыхаю. Ну что, позвонишь?
— Да.
— Говори свой номер. Я его сейчас наберу, а у тебя высветится мой.
С Игорем они расстались на полпути. Он пошел к родителям, которые жили в этой же деревне. Она к себе. Когда подошла к дому, свет не горел ни в одном окне. Рита на минуту вернулась в реальность, и ее охватила ярость. Не хочу домой! Не хочу видеть мать! Никогда! Не хочу видеть, как она позорит себя перед соседями, когда валяется пьяная под забором или на крыльце. Часто на чужом. А бывает, засыпает в кухне на полу. С задранной юбкой, с синим опухшим лицом. В доме прочно обосновался запах перегара. Рите много раз хотелось бросить мать, убежать из этого дома и никогда не возвращаться. Но больше недели она не выдерживала и опять приходила домой. А вот теперь она уйдет навсегда. Уйдет и больше никогда сюда не вернется. Игорь! Игорь Лунов поможет ей начать новую жизнь.
Павел Николаевич Танов писал обвинительное заключение по делу об изнасиловании, когда зазвонил внутренний телефон. Интуиция подсказала, что его хочет слышать начальник отдела Козырев. Сергей Валентинович звонил раз по десять на день.
— Слушаю вас.
— Зайдите, — начальник старался обращаться к Танову на «вы», учитывая его возраст, звание, заслуги и профессионализм. Но иногда в беседе один на один переходил на «ты».
Павел Николаевич догадался: раз обращение на «вы», значит, Козырев в кабинете не один. Неужели опять материальчик опера подкинули? Как всегда, в конце недели и обязательно к вечеру. Чтобы следователю в выходные не скучать. Танов чертыхнулся, хлопнул дверью и пошел в соседний кабинет.
Увидев в кабинете Козырева множество людей, Танов окончательно понял, что в выходные придется работать. Он сел на свободный стул, открыл записную книжку и приготовился делать пометки.
— О похищении ребенка в Дубровске слышали?
— Нет, — удивился Танов.
— Ну как же, телевидение, радио, интернет только об этом и говорят. Первое сообщение появилось два часа назад.
— Да я обвинительное заканчиваю. В понедельник дело сдавать. Когда мне новости слушать?
— Придется отложить. Найдем вам помощника, Павел Николаевич, чтобы закончить обвинительное заключение. А сейчас придется принимать к производству новое дело.
— Как это новое дело?
— А так. В Дубровске возбудили. Но наш главный босс говорит: расследовать его будем мы. Поэтому вы в составе группы из шести человек сегодня отправляетесь в Дубровск.
Танов понял, что решение о включении его в следственную группу и командировка в Дубровск обжалованию не подлежат. Если расследованием будет заниматься главное управление, значит, дело имеет особую важность.
— С материалами ознакомиться можно?
— Конечно. Коллеги все выслали факсом, — Козырев протянул Танову бумажную папку.
— Во сколько выезжаем?
— Поедете двумя машинами в девять вечера. Чтобы все смогли собраться, потому что там придется жить не один день. Даже если ребенка найдут, расследовать это дело и доводить его до ума придется нам.
