Рассуждать и взвешивать было некогда: зверь приближался. Крестьяне заранее окропили пещеру кровью, чтобы раздражить обоняние хищника. Он уже учуял этот запах и медленно подбирался ближе к своей добыче, как будто намеренно оттягивая вожделенный момент трапезы.
Это была одна из старых, очень старых, но, как и все старинное, очень действенных традиций избавляться от врагов. Если возле города поселялся дракон, тут же появлялся повод попрощаться с ворчливой соседкой, с нахлебницей-тещей или с карманистым старшиной. Или, если в округе заведется ведьма, — с ведьмой.
«Не разбойничай в деревнях, возле которых есть дракон» — хороший постулат, только его, почему-то, не передают из поколения в поколение, как волшебный дар.
Бэйр заявилась в это село, как и в любое другое. Угрожая сжечь все поля, она потребовала освободить лучшую избу, хорошенько ее протопить, нагреть воды для бадьи и зажарить лучшего молоденького барашка. Требования ведьмы выполнили, но в барашка ей подмешали отравы, которая лишает волшебного дара призывать огонь, а дальше… Дальше, стоило Бэйр уснуть, ее тут же схватили, связали ей руки толстой веревкой и в одной только рубашке притащили в пещеру к дракону, где и оставили возле жертвенного столба — где она и находилась сейчас, ожидая такой постыдной, такой крестьянской смерти в пасти чудовища.
Когда дракон начал обнюхивать ее озябшие ноги, Бэйр поняла, что ей уже не спастись. И тогда она сделала то, что должна была. Так, когда есть шанс сохранить жизнь, ампутируют конечность: это лишь вопрос большего и меньшего зла.
Закрыв глаза, ведьма всей своей душой, всем своим существом обратился к безумно далекому и едва различимому в пластах измерений существу. Во всей вселенной порой лишь он один казался ей достаточно близким — он, странный, одинокий в своем таланте, но сильный душой и разумом.
Бэйр, как и каждая ведьма с Равнин, умела проникать в чужие сны, и не важно, где находился сновидец. Однажды ведьма решилась проникнуть в сон человека, который засыпал даже не в ее мире — в каком-то другом, неизвестном. Любопытную натуру ведьмы так потрясло увиденное, — огромные гудящие машины, непонятные чертежи и схемы, сложные законы механики, — что Бэйр стала связываться со своим питомцем постоянно.
Насмотревшись на его воспоминания, она стала показывать ему во снах картинки своего мира, рассказывала легенды, и вскоре он даже решился написать книгу по одной из тех, что она ему поведала: эта книга и работа над ней часто снились ему после.
Ментальная связь между ним и ведьмой крепла с каждой ночью, и теперь, когда Бэйр была в пещере, связь была настолько прочна, что можно было выскользнуть из своего тела и, как по нитке, перенестись по ней в чужую голову. Теперь это был единственный путь к спасению для ведьмы, единственная возможность сохранить себя и бесценные знания своего рода.
Собрав все свое мужество в кулак, в последний раз ощутив воздух в своих легких, Бэйр ринулась сквозь пространство и время к тому, кто только что уснул в одинокой квартире, обнимая единственное сокровище — так и неизданную рукопись легенды.
Дракон видел перед собой жертву, она уже смотрела ему в глаза, но с таким преступным безразличием, будто не боялась умерать. Дракон медлил, надеясь вызвать своим чудовищным обликом страх, но его добыча не обращала на него никакого внимания. Вдруг ее тело на столбе обмякло, а лохматая голова откинулась на грудь, как будто жертва мгновенно уснула.
Дракон принюхался, испугавшись, что добыча умерла и придется есть падаль, но через несколько секунд ее голова медленно поднялась, глаза раскрылись, и пещеру огласил нечеловеческий вопль ужаса.
Зверь отшатнулся от своей жертвы.
Это был уже другой крик, это были другие глаза, даже запах — другой. Как будто его, самого Куниида, одурачили, за доли секунды подменили одну женщину на другую… и как же это могло произойти?
«Бэйр, ведьма с Великих равнин»
— Ааааааааааааа!!!
Вопль прорезался сквозь больное горло, как птенец проклевывается через скорлупу: голос, принадлежащий мне, как в первый раз звучал в моих ушах.
Кончившись, крик вернулся в уши грубым толчком эха, испугав еще больше.
Передо мной нависала огромная крокодилья морда, размерами превосходящая меня вдвое! Нос, покрытый сетью шрамов, маленькие хищные глаза, ноздри, шевелящиеся от моего запаха… Не могло быть никаких сомнений, меня собирались сожрать!
Как будто желая подтвердить верный ход моих мыслей, прямо перед моим лицом разверзлась пасть огромных оранжевых зубов, среди которых были заметны застрявшие ремни и осколки костей.
— Ведьма Бэйр? — язык в пасти зашевелился и смрадным облаком вытолкал мне в лицо эти слова, одно за другим.
Это был вопрос, который взбудоражил меня больше, чем сам факт того, что чудовище знает человеческую речь…
— Я? — голос все еще не слушался и звучал как-то неправильно, как будто мои связки сильно размякли.
— Ты — Бэйр, ведьма с Великих равнин? — ящер наклонился ко мне плоским пупырчатым лбом, под которым блестели черные бусины глаз. — Бэйр, которая хотела барашка?
— Я не Бэйр…
