2 августа 2015 года; 13:00.
Припять. Городская гостиница.
Ветер усилился, и Колдун, воспользовавшись этим, переместился правее. Теперь от противника его отделял лишь оконный проём. Теоретически он мог высунуться и выстрелить, но на практике, имея одну- единственную пулю, это могло и не сработать.
Хантер дождался пока очередной порыв пронизывающего ветра ударит по барабанным перепонкам и замер в заранее намеченном месте комнаты.
Все преследователи сейчас были рядом и действовать надо было осторожно.
Он аккуратно придвинул к дверному косяку небольшое зеркальце, и в неровном отражении увидел коридор.
Второй преследователь, как и ожидал Колдун, находился сейчас там, метрах в ста тридцати от его двери.
Прокрутив в уме план гостиницы, Колдун мысленно похвалил себя за отличную память. Если бы не эта память, его бы уже не было в живых.
Насколько он помнил, по левую сторону коридора, то есть напротив него, размещалось три обычных и два смежных номера, лестничная клетка и большая стопка сочинений Ленина, оставленная кем- то ещё после первой катастрофы. Но одновременно с этим пол был усеян обрывками газет. Это меняло всё.
Колдун сам не раз убивал после того как противники выдавали своё местоположение нелепым шумом. А стоящий в коридоре Калач стреляет дай бог каждому. Нет, не выйдет. Вот если успеть залечь за книгами, а потом перебежать в смежный номер — тогда можно считать что фора в пятнадцать секунд есть.
Допустим, Калач не знает строения гостиницы. Просто предположим. Если это так, то Колдун сможет пройти через смежный номер и выйти из второй двери за его спиной.
Пуля одна — противник один. Вроде бы логично.
А Велес? Его Колдун не учёл. Стоявший на крыши Велес мог развернуться к нему во время манёвра и изрешетить прежде, чем мародёр доберётся до Калача. Нет, тут тоже свой подвох.
Ладно, а если через окно? Мародёр прикинул траекторию падения тела Велеса в случае удачного выстрела, и с прискорбием отметил, что в этом случае он подставляется под пули Калача, который окажется слева от него.
Убрав зеркальце, Колдун закатал рукав куртки, и вгляделся в наколотое на запястье изображение.
Причудливый узор татуировки мог ввести в заблуждение даже знатока боди- арта, а кольщик с базы Борова и вовсе назвал изображение чушью. Нет уж. Колдун никогда ничего не делал просто так. Причудливые завитки узора на самом деле обозначали коридоры пресловутой гостиницы, в которой он сейчас находился. Жирными точками, в свою очередь, обозначались схроны.
Если Колдун правильно помнил, три года назад он положил в один из тайников автомат и два магазина. Эх, как бы они сейчас пригодились. Вот только за три с лишним года с тайником могло случиться всякое. Могла протечь крыша, и калаш сейчас напоминает кусок ржавого металла. На нычку могли набрести случайные ходоки вроде тех же монолитовцев. Да мало ли что ещё случается в Припяти.
Нет, рассчитывать на тайник смысла нет. Сейчас самый благоразумный ход — дождаться ночи и потихоньку смыться из- под носа врага…
В этот момент, словно руша все его планы, разлетелась в щепки дверь одного из смежных номеров и противный голос Калача произнёс:
— Выходи, Леопольд, подлый трус. Я всё равно тебя найду.
От досады хантер едва не взвыл. Несколькими часами ранее он лично за шиворот вытаскивал Калача из аномалии, а теперь этот сосунок смеет направлять в его сторону оружие.
— Леопольд, выходи! — Голос зазвучал совсем близко, и ещё одна дверь слетела с петель. Воздух наполнился едким запахом пыли, и крик сменился громким кашлем.
Ага, значит без респиратора. — Молнией промелькнула в голове Колдуна мысль, и тут же вспомнилась газовая граната, которую в качестве оплаты отдал ему Босяк.
Эта новость стала для него билетом в мир живых. Сейчас он мысленно поблагодарил покойного за то, что тот не поскупился и всучил другу недешевую натовскую гранату с каким- то опасным соединением вроде того, что применялся в начале века в Москве, во время захвата театра на Дубровке. Молодчина, Босяк, вот удружил.
Но тут же эту мысль сменило воспоминание о том, как друг отправил его в рейд с непроверенными молокососами, которые теперь стоят по обе стороны словно ангелы- хранители…
1 августа 2015 года; 23:20. Тёмная долина.
База хантеров, подконтрольная Борову.
Человек сидел на перевёрнутом ящике, сжимая в руках колоду карт.
— Босяк, не грузи. — Низкорослый хантер с трёхдневной щетиной потянулся к держащему карты человеку. — Не моя беда, что у тебя мозг как у снорка.
— Нет. — Босяк, высокий светловолосый хантер, покачал головой. — Ты шулер, Миша.
— Я? — Небритый обиженно ударил кулаком по столу. — Да я самый честный человек в мире. Честней меня только мать Тереза.
— Вот с ней и играй. — Босяк кинул карты на стол. — Шулер ты, Басов.
Небритый искоса глянул на собеседника, после чего сгрёб разбросанные по столу карты, и направился в сторону костра, где трое молодых мародёров травили байки и уничтожали запасы водки.
— Здорово, мужики. — Долетел до Босяка голос Басова. — Может, в картишки.
Хантер лишь усмехнулся. За те годы, что он знал Мишу Басова по прозвищу Бас, тот ни разу не вёл себя честно. Сначала Басов пытался дурить простых граждан где- то в Крыму, потом милицию уже в Киеве, а потом вояк на Кордоне.