Виктор Викторович Билибин - читать полностью все книги

Билибин, Виктор Викторович, — писатель (родился в 1859 г.). Окончил курс на юридическом факультете С.-Петербургского университета. Литературную деятельность начал в "Стрекозе". С 1882 г. состоял членом редакции юмористического журнала "Осколки", где помещал статьи под псевдонимом И. Грэк. В "Новостях" помещал фельетонные статьи под псевдонимом Диоген. Издал два сборника статей: "Юмор и Фантазия" и "Юмористические узоры" (СПб., 1898). Написал ряд одноактных театральных пьес: "Молчание", "Револьвер", "Приличия", "Дамская болтовня", "В руки правосудия", "Камера обскура" и пр.

«„В сумерках“…Так называется новый сборник рассказов нашего сотрудника Ан. П. Чехова (А. Чехонте). Первый его сборник заключал в себе „пестрые рассказы“; нынешняя книга, изданная А. С. Сувориным, обнимает „длинные рассказы“ автора…».

«Багровое и пузатое солнце скувырнулось с небосклона. Куда? В пучину страдающего прострацией моря. Море закипело.На востоке опрокинутой вверх дном небесной чаши переменились постепенно все цвета, чрез которые проходит подставленный под глазом синяк…».

«В субботу, 28 января, во втором часу ночи, гимназист 4-го класса Иван Зубрилов в квартире отца своего, статского советника, покушался… написать стихотворение «К ней», но вовремя был остановлен рифмой и угрызениями совести…».

«Если бы на свете не существовало солнца, то пришлось бы постоянно жечь свечи и керосин.Если бы пришлось постоянно жечь свечи и керосин, то чиновникам не хватало бы их жалованья и они брали бы взятки.Следовательно, чиновники не берут взяток потому, что на свете существует солнце…».

«Когда «он» встречает «ее», «он» обращается от восторга восклицательный знак (!).Как ее зовут? Кто она? Необходимо, невольно, неизбежно является на сцену знак вопроса (?)…».

«Грешки барышни. – …Читала потихоньку французский роман, а потом ночью мне снилось, что меня целует Гастон, и как будто от него пахнет одеколоном… Ах, как стыдно будет сказать «батюшке» на исповеди!..».

«У нас и в обществе, и в печати до сих пор еще существуют крайне превратные понятия о стране, «куда Макар телят не гонял». Ее представляют себе чем-то ужасным! На самом деле это вовсе не так. Попытаемся установить правильные воззрения на предмет…».

«Теплый весенний вечер угасал… Под косыми лучами заходящего солнца березовая аллея рисовалась и темно-зелеными, и огненно-золотистыми пятнами кружевной листвы на ярко-голубом фоне неба… Доносился аромат распустившейся сирени…».

«В России есть совсем необитаемые земли. Их раздают всем желающим. Предлагали участок и мне („можете сказать: для постройки дач“, советовали просить), но я отказался, потому что, кажется, для этого пришлось бы принять православие. Много есть и девственных лесов, которые очень губит особая порода зверей, так называемые „хищники“…».

«М. г., г. редактор! «В наше время, когда и пр.», пора, наконец, всякому истинно русскому человеку обратить внимание на забаву, столь сильно распространенную и между так называемой интеллигенцией, и между простым народом, именно на карты, пора произвести и в этой области надлежащую реформу…».

«Погода постоянно пасмурная, воздух тяжелый, дышать трудно, сильное давление атмосферы.„Опытные“ литераторы всегда могут узнать, откуда ветер дует, и держат нос по ветру…».

«Марья Ивановна, с точки зрения бедного, но благородного молодого человека, в нее влюбленного – неземное создание, нечто этакое как бы эфирно-ароматное, воздушно-безмятежное, поэтически прекрасное… достойное коленопреклоненного обожания и посвящения стихов…».

«Зачем некоторые люди ропщут и жалуются на свою судьбу? Даже у гвоздей – и у тех счастье разное: на одном гвозде висит портрет генерала, а на другом – оборванный картуз… или обладатель оного…».

«На дворе брезжило зимнее утро. Глухо доносился воскресный благовест. Часы за стеной, в кухне, завизжали, заскрипели, засвистели, подумали немножечко, вздохнули и, наконец, пробили одиннадцать… Петр Петрович Кукин потянулся под одеялом и открыл глаза. „Фу ты, гадость какая! – подумал он. – Голова точно налита свинцом, в висках стучит“…».

«На одной из окраин Петербурга стоит маленький полуразвалившийся деревянный домик, старый и очень скучный на вид.Однако в ночь на Новый год в этом домике было очень весело, и собрались все молодые. Старый скучный домик как будто даже стал глядеть веселее своими освещенными окошками…».

«Грот какой-то. Много деревьев с красивыми, широкими листьями. И все розово, розово, розово. Розовый свет, мягкий, чуть мигающий, будто электрический, только розовый. Тепло и пахнет духами…Посредине большой стол накрыт. Фрукты всякие – и виноград, и персики. А в вазочке горка конфект. И шоколадные есть. Может быть, с ликером! И тянушки!.. Попробовать разве?.. Никого нет… Без спроса неловко… Попробовать разве?..».

«У египетского военного губернатора жила, при дочери его Амнерисе, гувернанткой иностранка Аида. Амнериса была барышня белокурая, капризная, ветреная, она часто ссорилась со своею гувернанткою (действие 2-е, карт. 1-я) и ходила декольте…».

«Больной. Страх, доктор! Постоянный страх, всегда, везде, что бы я ни начал делать… Пошлю письмо и боюсь, ужасно боюсь, – боюсь, вы видите, без всякой основательной причины, – что его распечатают…».

«Иван был очень трудолюбивый мужичок. Труд укрепляет тело, а потому Иван был всегда здоров; он был благочестив, у него никогда не болели зубы и голова (мигрень), а на обед у него были по праздникам три блюда, например: первое – суп пюре или щи с пирожком, второе – рыба, соус провансаль или бефстроганов, третье – крем или мороженое. Кофе после обеда…».

«Я познакомился с ним случайно: он явился ко мне с визитом в не совсем принятое для визитов время, надо правду сказать. Мы были, впрочем, взаимно очень любезны: я ему гостеприимно показал даже мою маленькую коллекцию писем и расположение моей квартиры, а он ласково расспрашивал меня о здоровье и фамилиях моих знакомых, заявил, что он очень любит литературу, сам немножко пописывает и рад со мной познакомиться. Мы расстались еще любезнее, и с тех пор он заходил ко мне иногда поболтать за стаканом чая о том, о сем.

«Поэты, как известно, словечка в простоте не скажут…».

«Вот глупости говорят, что писать теперь нельзя!.. Сделайте милость, сколько угодно, и в стихах и в прозе!Конечно, зачем же непременно трогать статских советников?! Ах, природа так обширна!..Я решил завести новый род обличительной литературы… Я им докажу!.. Я буду обличать природу, животных, насекомых, растения, рыб и свиней…».