От редакции. – Помещая эти «записки», не можем не заметить, что к ним надо относиться весьма осторожно. Автор, очевидно, не был вполне знаком с русским языком и поэтому многие явления нашей жизни толкует совсем в превратном виде.
Россия разделяется на европейскую и азиятскую; но трудно, почти невозможно определить, где собственно кончается Азия[1]. В азиятской России лежит Сибирь. Там денег мало. Поэтому, когда кто-нибудь наворует много денег, его посылают жить в Сибирь. Таким образом народное богатство уравновешивается. Таких колонизаторов называют «растратившие».
В России есть совсем необитаемые земли. Их раздают всем желающим. Предлагали участок и мне («можете сказать: для постройки дач», советовали просить), но я отказался, потому что, кажется, для этого пришлось бы принять православие. Много есть и девственных лесов, которые очень губит особая порода зверей, так называемые «хищники».
Низший класс народонаселения составляют «мужики» (les moujiks). Они ужасно дики. Занимаются они по преимуществу подделкою двугривенных и часто бунтуют против полицейских властей – особенно их жены, так называемые бабы (см. судебные процессы). Для того чтобы хотя несколько удержать баб в границах повиновения, по деревням расставлены полки «конных урядников», вооруженных «нагайками». Это очень честные и храбрые воины. Они будут опасными врагами, если Россия начнет войну. Любимым кушаньем русского мужика служат «березовая каша», «суп из осиновой корки» и «кукиш с маслом». Последнее блюдо слишком жирно и неприятного вкуса, я его испробовал в одной деревенской гостинице. Вообще у мужиков очень странный вкус: они совсем не пьют красных вин, а пьют очень крепкую жидкость, которая называется «сивуха», «водка» или «керосин».
Все мужики обязаны платить «недоимки». Что это такое, я не мог хорошенько узнать. Вероятно, особый вид налога, платимого скотом: коровами и т. п. («доить» – «недоимка»). Когда я, в своем путешествии по деревням России, пытался через переводчика расспрашивать мужиков об этом предмете, они только чесались (преимущественно в одном месте) и просили «на чаек», т. е. денег, чтобы выпить водки.
Мужиков отличают от всех прочих тем, что каждый мужик должен иметь «паспорт». Это род фамильных бумаг. Они все пишутся по одному образцу: рост – средний, рот и нос – умеренные, подбородок – круглый, глаза – серые и т. д. Спрос на них, конечно, громадный – мужиков ведь миллионов 70, считайте потом потери и пр. И вот развелись особого рода ремесленники, которые делают эти бумаги по баснословно дешевой цене («паспортисты»).
Есть особый вид мужиков – так называемые самоеды. Они живут совсем на севере, где постоянная ночь и вечный снег. Они запрягают в сани белых медведей и называются самоедами потому, что сами себя (т. е. друг друга) едят, по жребию, за полным почти отсутствием пищи.
Впрочем, этот северный климат, должно быть, очень здоров, потому что сюда нередко посылают больных, по совету лучших докторов, и даже на казенный счет. Так меня, по крайней мере, уверял один видный администратор.
Потом замечательны еще чиновники. Это остаток феодального права. Каждый «дворянин» (т. е. благородный) имеет право сделаться чиновником.
Литературы здесь почти не существует, так как письменный русский язык очень труден и надо уметь писать как-то между строчками. Я никак не мог добиться, что это собственно такое. Наиболее распространенные русские газеты: «S.-Petersburger Zeitung» и «Journal de S.-Petersburg».
Русские вообще ужасно любопытны и очень любят интересоваться чужими делами, так что меня предостерегали не говорить слишком много и громко, когда я нахожусь в незнакомом обществе, на улице, в театре и пр.; а то сейчас выйдет так называемая «сплетня» (от глагола «плести», «сплетать», «завязывать», «связывать»). И действительно, я заметил, что русские больше молчат.
Лица более или менее зажиточные очень любят есть, и притом в компании. Поэтому здесь при всяком удобном случае устраиваются «обеды по подписке»: при отставке начальника (очень частое явление), в честь новой шансонетной невицы, в годовщину нашествия Батыя с татарами, в честь десятилетнего юбилея Цетивайо[2] или Араби-паши[3] и пр. Пьют на этих обедах очень много, сначала «за здравие», затем, когда опьянеют, «за упокой» и потом ложатся «на покой», т. е. спать здесь же у обеденного стола.
Благотворительность здесь развита в широких размерах. Я видел в городах множество вывесок с надписями «ссуда денег». Этим делом занимаются преимущественно аристократки. О казенной благотворительности я говорил выше: переселение больных безвозмездно на север, напр. бедных литераторов и пр.
(Продолжение, может быть, будет.)
![Филофиоли [семь рассказов]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
