«Простите, я не знаю, где и когда я научилась так слышать, чувствовать и терпеливо ждать. Может быть – в прошлой жизни, лет двести тому назад, когда моя прапрабабушка, будучи заброшенной в Сибирь, долгими зимними вечерами всматривалась в глухие снежные покровы тайги, белую пустошь, ожидая хоть каких-нибудь перемен. Всматривалась и вслушивалась, теряя дар речи при одной только мысли о том, что ее время бездыханно молчит. Ее княжеские крови проснулись во мне протяжным стуком в висках. Непокоренное, гордое семя, брошенное в неурожайный год, проросло, желая набрать прежнюю силу...».
