Зуза, или Время воздержания

Зуза, или Время воздержания

Авторы:

Жанры: Современная проза, Любовные романы

Цикл: Иностранная литература, 2016 № 09

Формат: Полный

Всего в книге 27 страниц. Год издания книги - 2016.

Повесть польского писателя, публициста и драматурга Ежи Пильха (1952) в переводе К. Старосельской. Герой, одинокий и нездоровый мужчина за шестьдесят, женится по любви на двадцатилетней профессиональной проститутке. Как и следовало ожидать, семейное счастье не задается.

Читать онлайн Зуза, или Время воздержания



Я нашел эту рукопись в сильно поношенном левом лыжном ботинке; ботинок лежал на лестнице в доме на Хожей, между вторым и третьим этажом. Лифт не работал, я медленно, шаг за шагом, поднимался по ступенькам, а тут на тебе: находка! Рукопись в прямом смысле слова; написанные вечным пером буквы слегка выцвели, зато бумага — когда-то желтая — явно потемнела. Прочитав и немного подумав, я решил этот текст опубликовать. Конечно, любые совпадения — а кое-какие имеются — случайны. Название я меняю, хотя предложенный неизвестным автором заголовок «Рукопись, спрятанная в ботинке» звучит тоже неплохо.

Е. П.

1

Этого можно было ожидать: на старости лет я влюбился в сговорчивую двадцатилетнюю особу. Под сговорчивостью подразумевается готовность производить простейшие действия за деньги, то бишь блядство. Ко всему, о чем я рассказываю, вернее, пишу, нужно относиться либо с большим сомнением, либо с иронией. Что поделаешь: бумагомарание заслуживает иронии. Как и старость, и блядство; блядство, пожалуй, в наименьшей степени. А вот старость… хо-хо!.. старость это же сущий кладезь! Сперва ее нет, притом долго. А потом как нагрянет, и уже никуда не деться. Времени зря не тратит: аневризмы рвутся, лимфоузлы воспаляются в два счета. Зимы-лета проносятся мигом. Долго длится только молодость. Все остальное — вихрь. Говорят, любовь тоже заслуживает иронии. В моем варианте — наверняка.

Так или иначе, сочетание первого со вторым и второго с третьим (первое — старость, второе — продажность, третье — любовь) дает основание для иронии поистине убийственной.

Сомнение? Охотники всё подвергать сомнению, конечно, найдутся, всегда ведь под рукой фраза, задевающая нашу профессиональную гордость: «Есть вещи посильнее литературы» — например, язык, первозданный, недостижимый. О, напрочь заезженный, хотя по-прежнему весьма влиятельный дух повествования, упаси меня от соблазна пародии! Убереги перо от тяги моей родной речи к патетике и иронии! А еще всегда можно состряпать броскую (то есть неоспоримую) фразу: «Мужчина, влюбляющийся в продажную девчонку, хуже, чем женщина, влюбившаяся в записного обольстителя». Почему?! Почему мужчина хуже? Ах, великие либо всего лишь ловко скроенные афоризмы не нуждаются в комментариях. Существует международный кодекс, согласно которому такие, как я, вообще не должны считаться мужчинами. В любом случае, развязка может быть какой угодно.

В продажную двадцатилетнюю девчонку? Я? Влюбился? Мужик шестидесяти с гаком, рассказывающий про свой эмоциональный взлет… да это же позорище! Разумеется, каждый имеет право и т. д., и т. п. Каждый, но только не я. Постная старость, какой она всем представляется, в принципе запрещает мне секс в любой форме. Моя родина — край низинный и пуританский. Пуританский в разных смыслах. В период разделов[1] — ох и цвело же здесь пуританство! А при немцах, а при коммунистах! От черных платьев в глазах рябило! Пуританин на пуританине сидел и пуританином погонял! Пуританин с пуританином братался!

И на этой пуританской равнине, по самому ее краю, тянется гряда гор невысоких и старых, где живет племя архипуританских пуритан, к коему я принадлежу. Мы всегда шагали в ногу с историей, всегда были ей послушны. Евангелисты обязаны любить власть, и точка. Гомулку или Герека[2] мои земляки не особо любили, так как не были уверены, вправду ли наместническое правление от Бога, но то, что от них требовалось, исполняли. Поэтому — что при коммунистах, что не при коммунистах — народ в лютеранских краях всегда жил безбедно; жаль только, зажиточное это население было немногочисленным. Родителей моих проблема самоидентификации не сильно волновала: слишком молодые, чтобы стать ортодоксами, они даже не прочь были (конечно же, не порывая с Церковью) влиться в ряды среднего класса с его привилегиями; словом, жили ради того, чтобы приобрести мебельный гарнитур (диван-кровать плюс стенка), а со временем — автомобиль. Мечты осуществились. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что вслед за автомобилем возникла необходимость построить дом в Висле[3]. Родители приспособились легко: отец миром вещей, похоже, упивался, мать (как всегда, впрочем) была сдержаннее, я же… это все было не для меня.

До того как выплеснуть свои невеселые мысли на бумагу, что в подобных ситуациях помогает, было далеко. Кто я? Глас вопиющего в пустыне с известной целью — добиться снисхождения для старичья? Ладно уж, потрахайтесь еще, друзья! Совокупление — не пустяк! Некоторые этот процесс отождествляют с жизнью.

У меня нет права на любовь, даже замаскированную флером литературного вымысла. Но я влюбился! Простите, дорогие пуритане. Сказать так — не только ничего не сказать, но и солгать, навязать фальшивую тональность, впасть в фарисейство; хуже ошибки совершить нельзя.

Большинство моих пуритан поумирали, что хоть чуточку упрощает ситуацию. В нашей округе верховодит моя мать, ей без малого девяносто, она полна кипучей энергии и готова бороться за чистоту расы, вида и нравов. Это к ней после череды катастроф я отправился спасать тело и душу, это у нее поверяю бумаге свои мысли и запечатлеваю события. Моя в меру выстуженная комната отлично для такой цели подходит.


С этой книгой читают
Статьи, эссе

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Голубой цветок

В конце 18-го века германские земли пришли в упадок, а революционные красные колпаки были наперечет. Саксония исключением не являлась: тамошние «вишневые сады» ветшали вместе с владельцами. «Барский дом вид имел плачевный: облезлый, с отставшей черепицей, в разводах от воды, годами точившейся сквозь расшатанные желоба. Пастбище над чумными могилами иссохло. Поля истощились. Скот стоял по канавам, где сыро, выискивая бедную траву».Экономическая и нравственная затхлость шли рука об руку: «Богобоязненность непременно влечет за собой отсутствие урыльника».В этих бедных декорациях молодые люди играют историю в духе радостных комедий Шекспира: все влюблены друг в дружку, опрокидывают стаканчики, сладко кушают, красноречиво спорят о философии и поэзии, немного обеспокоены скудостью финансов.А главная линия, совсем не комическая, — любовь молодого философа Фрица фон Харденберга и девочки-хохотушки Софи фон Кюн.


Человек у руля
Автор: Нина Стиббе

После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.


Маска (без лица)

Маска «Без лица», — видеофильм.


Двадцать веселых рассказов и один грустный

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мадонна и свиньи

Один из ключевых признаков современной постмодернистской литературы – фантасмагоричность. Желая выявить сущность предмета или явления, автор представляет их читателю в утрированной, невероятной, доведенной до абсурда форме. Из привычных реалий складываются новые фантастические миры, погружающие созерцающего все глубже в задумку создателя произведения. В современной русской литературе можно найти множество таких примеров. Один из них – книга Анатолия Субботина «Мадонна и свиньи». В сборник вошли рассказы разных лет, в том числе «Старики», «Последнее путешествие Синдбада», «Новогодний подарок», «Ангел» и другие. В этих коротких, но емких историях автор переплетает сон и реальность, нагромождает невероятное и абсурдное на знакомые всем события, эмоции и чувства.


Матани

Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.


Марк, выходи!

В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.


Моя жизнь — борьба

Мемуары Анжелики Балабановой, всемирно известной русской социалистки, охватывают драматический период в истории Европы конца XIX века и до 30-х годов XX века. Являясь весьма влиятельной фигурой международного рабочего движения, Балабанова была связана со многими известными историческими деятелями, в числе которых выделялись Муссолини, Либкнехт, Цеткин, Ленин, Троцкий, Зиновьев. Воспоминания Балабановой проливают свет на широчайшее историческое полотно, малоизвестное и во многом искаженное конъюнктурной историографией.


Стальная опора

Аннотация от автора: Вик — это я. Вообще-то Виктор, но так меня уже давно никто не называл. За три года моих скитаний по империи, я так и не смог найти здесь своего места. Податься в наемники? Меня никогда не интересовала такая перспектива. В купцы меня не манило. В ремесленники? Я не так искусен, чтобы достичь больших успехов в ремесле и до прославленных мастеров мне далеко.Но вот ведь попал. Что свело меня с тремя гномами в этой таверне? Судьба любит порой такие неожиданные повороты. Стоит ли отдать свою жизнь за надежду целого народа? Своего — без сомнения.


Дрезденская картинная галерея

Дрезденская картинная галерея — всемирно известное собрание европейской живописи XIV–XVIII веков. Сохранившиеся после англо-американских бомбардировок и находившиеся в плачевном состоянии картины были спасены советскими реставраторами и возвращены в Дрезден после их демонстрации в московском Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Сегодня Дрезденская картинная галерея — художественный музей, располагающий уникальными коллекциями картин художников Италии и Нидерландов.Дрезденская картинная галерея, собрание живописи в Германии, входящее в состав Государственных художественных собраний в Дрездене, одно из крупнейших в мире.


Музей Метрополитен
Автор: И Кравченко

Метрополитен-музей (англ. The Metropolitan Museum of Art) — один из крупнейших и четвёртый по посещаемости художественный музей мира. Расположен в городе Нью-Йорке (США). Музей существует на средства спонсоров и дарителей при небольшой государственной поддержке. Музей был основан в 1870 году группой американских бизнесменов и почитателей искусства (the Union League Club of New York). Он впервые открылся для публики 20 февраля 1872 года. Первым президентом стал Джон Тейлор Джонстон, а исполнительным директором — издатель Джордж Палмер Путнэм.


Другие книги автора
Песни пьющих
Автор: Ежи Пильх

Ежи Пильх (p. 1952) — один из самых популярных современных польских писателей автор книг «Список блудниц» (Spis cudzołoznic, 1993), «Монолог из норы» (Monolog z lisiej jamy, 1996), «Тысяча спокойных городов» (Tysiąc spokojnych miast,1997), «Безвозвратно утраченная леворукость» (Bezpowrotnie utracona leworęczność, 1998), а также нескольких сборников фельетонов и эссе. За роман «Песни пьющих» (Pod mocnym aniołem, 2000) Ежи Пильх удостоен самой престижной польской литературной премии «Ника».«Песни пьющих» — печальная и смешная, достоверно-реалистическая и одновременно гротескно-абсурдная исповедь горького пьяницы писателя Ежи П.


Монолог из норы
Автор: Ежи Пильх

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Безвозвратно утраченная леворукость
Автор: Ежи Пильх

Ежи Пильх является в Польше безусловным лидером издательских продаж в категории немассовой литературы. Его истинное амплуа — фельетонист, хотя пишет он и прекрасную прозу. Жанры под пером Пильха переплетаются, так что бывает довольно трудно отличить фельетон от прозы и прозу от фельетона.«Безвозвратно утраченная леворукость» — сборник рассказов-фельетонов. По мнению многих критиков, именно эта книга является лучшей и наиболее репрезентативной для его творчества. Автор вызывает неподдельный восторг у поклонников, поскольку ему удается совмещать ироничную злободневность газетного эссе с филологическим изяществом литературной игры с читателем.