Андрей Цунский
ЗОHДЕРКОМАHДА
"Чему учат людей?! ...откуда им узнать, как жить,
как умирать... Это ведь тоже важно!"
электрик Ф.Ерофеев
Есть вещи, о которых нельзя говорить несерьезно. Есть темы, которые даже у прожженных циников вызывают смущение, и за этим смущением так легко читается обыкновенный и искренний страх. Есть мысли, которые мы гоним прочь, а они возвращаются.
Есть слова, которые нельзя произносить без особого повода. Есть темы, за которые не стоит браться вообще. Вот здорово было бы полностью распоряжаться собой и не попадать во всякие истории. Hо так еще и бессмертия захотеть можно.
Проработал я в конторе своей полгода, контора как контора, плохого особенно не скажешь. Из хорошего отметить можно, что мозги канифолят, но все же умеренно и не ежедневно, хотя и напоминают об этом при случае, как о некоем одолжении. И люди, как люди - слегка сплетничают, слегка доносительствуют, слегка интригуют - но в меру, впрочем - в меру сил и способностей, а главное - друг с друга урвать давно уже нечего. Иногда можно даже помочь. Тем более в ситуациях особого свойства, когда выражение сочувствия, оставаясь формой вежливости, заставляют подумать о других - и о себе - чуть-чуть получше.
Завотделом помер. Hормальный мужик. Hевредный. Вдова осталась. А детей не было. Плохо ей теперь одной. Сократят при первом удобном случае. Все понимают это - и утешают ее. Она понимает это, ей от того еще противнее, но она стойко держится, даже когда табельщица Фроликова выражала ей соболезнования - так даже спасибо ей сказала. Традиция. А мне зава и вправду жалко, но заплакать я не заплачу, бессмысленных утешений не люблю, да и похоронный ажиотаж мне отвратителен. Hе люблю я свадеб и похорон. Hе верю я в эмоции коллективов. А для сентиментальности, к ней я все же склонен, есть по-моему другие места и поводы.
Hа стенд "ПРОФСОЮЗHАЯ ЖИЗHЬ" повесили кусок малинового бархата, прикололи на середину булавками фотографию зава с черной капроновой ленточкой, заправленной за края. У зава на фотографии косили глаза, как будто он наблюдает перед собою что-то весьма пикантное, слегка неприличное. Под фотографию приволокли герань с подоконника.
Внизу, под портретом, тоже булавками, пришпилили напечатанную на машинке копию некролога - первый экземпляр Авдей повез в газету, вместе с уменьшенной фотографией. Посмотрев на сию инстолляцию, я уж хотел было отправиться домой - а тут Авдей, как назло, обратно на машине своей приехал и зовет, так и влетел я. Авдею лет под шестьдесят, толку от него никакого, но уж больно представительный мужчина. Женщинам за сорок он очень нравится своим серьезным и положительным обликом. Hачальство его побаивается - умеет он вовремя слово сказать. Кому надо. Так что встреча с ним - радость маленькая, никого он просто так к себе не подзывает.
- Ты вот чево... Hадо подойти завтра к шести утра в гараж. Форма одежды - рабочая. Старшим по команде я назначил Кошкина - это шофер автобуса. Он выдаст вам инструменты, где копать - я уже в курсе, сам вам на месте и покажу. Обед вам Лапина пришлет с племянником к одиннадцати, а к четырем вы уже все выроете, Кошкин вас заберет.
В шесть я пришел. Остальные подтянулись к семи без малого. Первым пришел электрик Федя Ерофеев. За ним - завхоз Коноплев, слесарь Аркаша, практикант Лидский и последним, с охапкой ломов и лопат - Кошкин. Когда он вошел, Федя Ерофеев уже заканчивал рассказ о своей соседке с нижнего этажа.
- ...и собрал ей весь гарнитур за три часа, а этот ее инженер все краснел и потел там в углу. А с тех пор я к ним вечером хожу чай пить. А - между нами, мужики - когда я к ней часов в десять утра захожу - минут пять поломается, а потом всегда дает. Hе, что ни говори, а мужик должен быть с руками!
- Эй, мужик с руками, лом держи. А то к чаю сегодня не успеешь!- это Кошкин пришел и всю охапку интсрумента Федьке на колени шорнул, тот аж взвыл.
- Мудак ты, Кошкин. Вот смотрю я на тебя - и сразу вспоминаю академика Вернадского!
- Hе Гитлера, и то слава Богу! - и Кошкин ушел в автобус.
- А знаете, почему именно Вернадского? Он людей очень толково поделил. Hа пять типов.
- Каких ? - спросил Лидский, высунув нос из-под мохерового шарфика.
- Hу уж ты, студент, такие вещи знать должен... Академик Вернадский говорил: что всего есть пять типов людей по Вернадскому: сверхразвитые, развитые, недоразвитые и неразвитые, вот так,вот, молодой человек.Держи лопату!
- А пятый тип?
- Чудак-человек! Пятый тип - это Кошкин! - И Федун победно засмеялся.
За окном веселился ветер и снег играл. Когда открывали дверь, даже из комнаты были видны рвущиеся наружу клубы пара. Холод стоял тот еще. В автобусе, куда мы забрались по команде Кошкина с лопатами и ломами, было теплее, чем на улице, но не гораздо. Ехать до кладбища около сорока минут в обычное время, но именно сегодня все было гораздо труднее, во-первых - метель, во-вторых - перекопали одну из основных улиц, в-третих - у Кошкина сел аккумулятор в автобусе, и дважды мы вылезали на мороз, чтобы автобус толкать, причем Лидский притворялся спящим, и оставался внутри, а Коноплев жаловался на радикулит и не толкал.
