В нашей литературе, именно журнальной, и особенно петербургской, так много удивительного для нас, москвичей, что мы уже потеряли способность удивляться. Например, там есть престранный обычай: разбранят московский журнал или московского литератора да и заключат желанием, чтобы московская журналистика и московские литераторы оставили дурную привычку браниться… Это очень мило – не правда ли?
В 140 № «Северной пчелы» напечатана шумливая выходка против «Наблюдателя»{1}. Она подписана буквами Ф. Б., этими буквами, которые так нежданно слетели с «Сына отечества» вместе с «Северным архивом»{2}. Поэтому имя Фаддея Венедиктовича, знаменитого автора «Выжигиных»{3}, нас очень удивило, снова появившись в «Северной пчеле». Но ничему не должно удивляться:
Чудес на сей земле рассеяно без счету,
Да не везде их всякий примечал
{4}.
Главная нападка устремлена на «Наблюдателя» за употребление новых и непонятных для г. Булгарина слов, каковы: конечность, призрачность, действительность, просветление, субъективность, объективность. Г-н Булгарин сперва заметил мимоходом, и очень остроумно, что при «Наблюдателе» апрельские моды приложены к мартовской книжке, а мартовская книжка вышла в мае; но так как обвинение и остроты по этому поводу стали уж слишком однообразны и стары, то мы и не возражаем на них, отдавая, впрочем, полную справедливость остроумию автора такого множества юмористических статеек и сатирических романов. Итак, г. Булгарин не понимает слов: прекраснодушие, субъективность, объективность, конечность, призрачность, просветление, действительность и пр. Что он их не понимает – в этом мы ему охотно верим: но чем же мы виноваты, что он не понимает? Есть люди, которые находят для себя непонятными даже «Московские ведомости», самый доступный журнал{5}
