— Гран плие, держите спину прямо. Лидия, разверните колени. Мягче руки. Теперь батман: раз, два, три. Раз, два, три… Отлично, мадемуазель. Раз, два, три…
— Мамочка, забери меня домой! Мне так плохо здесь без тебя. Я не хочу быть балериной!
— Нужно потерпеть, ласточка моя, ты ведь знаешь, что Васенькино лечение дорого стоит, а ты теперь на казенном содержании. Это мне большая помощь, Лидок. Ты ведь всегда любила танцевать. Учись, девочка моя, не огорчай маму.
— Батман тендю, прошу вас, и-раз, и-два, и-три… Колени разверните. Лидия, носок тяните, не ленитесь. Батман тендю жете, и-раз, и-два…
— О, наши бедные ножки! Опять в кровь стерты. На пуантах весь танец так трудно танцевать, чтоб никто не заметил, как больно!
— Мария Семеновна, ваша Лидия выше всех похвал, счастливая мысль была — отдать ее учиться. Вы еще будете гордиться дочерью.
— Работать, мадемуазель, работать. До седьмого пота! И-раз, и-два, и-три… Спину прямо, носок тяните! Лидия, сильнее прогните спину! Со-де-баск, мадемуазель! Легче, легче! Берите пример с Лидии! Как мотылек порхает!
— Выслуживаешься, Лидочка? Мо-ты-лек!!
— Какой же она мотылек! Посмотрите на ее грудь и бедра! Вот госпожа Павлова-вторая — это мотылек! Видели ее в «Жизели»? Она парит над землей!
— Госпожа Павлова мотыльком порхает, а Матильда Феликсовна с грудью и бедрами выше всех взлетела!
— Фи, Серова, что ты говоришь!
— То и говорю, что без протекции мотыльки не летают высоко. А уж с такой выигрышной фигурой можно выбирать покровителя — может, повезет, не такой старый достанется!
— Ой, Серова, откуда ты все знаешь?!
— А я перед «Спящей красавицей» гримируюсь в уборной кордебалета. Они такое говорят, девочки!
— О-о-о, скорее бы выпуск! Я себе шляпку закажу! И кавалеры сразу появятся! Вот весело!
— А я слышала, что к нам скоро пожалует сам Серж Дягилев, кордебалет набирать для парижского сезона.
— Продолжим, мадемуазель, арабески на середине. Серова, не сгибайте ногу в колене. Старательней! Держите спину! Я довольна сегодня вами. Завтра так же станцуйте!
— А что завтра будет, Анна Генриховна? Правда, что месье Дягилев приедут?
— Про завтра — завтра и узнаете! А сейчас вас кавалеры дожидаются: поддержки, мадемуазель, забыли? Да чтобы без вольностей! Из училища и сейчас отправить можем!
— Что вы, Анна Генриховна! Уж мы такие скромницы!
— Знаю я вашу скромность! Сама училась когда-то, помню…
— Расскажите, Анна Генриховна!
— Идите, идите, пора!
— Лидия, Левина, иди, тебя твой Мишель Суворов дожидается!
— Левина, Суворов, прошу вас. Па-де-де. Начали! Левина, уверенней, он должен тебе помогать, не надейся только на себя. Объедините усилия, вы сейчас одно целое. Суворов, не рискуй. Готовься поддержать заранее! Еще раз. Суворов!!! Левина, вы не ушиблись? Отдохните. Продолжим. Серова, Шевелевский, Рыжов, па-де-труа.
— Прости меня, Лидочка, не сердись!
— Неуклюжий медведь!!!
— Ах, так!
— Серова, Левина, Залесская, на репетицию.
— Карета в театр у подъезда, поторопитесь, мадемуазель!
— Левина, видела, за нами юнкер из Николаевского училища всю дорогу ехал? Интересно, кого он второй день высматривает? Я вчера ему улыбнулась, когда выходила у театра.
— Ну-с, Левина, пора подумать о выпускном спектакле! Хотелось бы представить вас в выгодном свете. Что вы скажете о «Шопениане»? Сильфида из вас хоть куда! Ну, и в дивертисменте что-нибудь эдакое, например, па-де-де из «Дон Кихота». Нужно показать все грани вашего таланта. А им вас Господь Бог не обделил! Начнем?
— Левина, на репетицию!
— Левина, на репетицию.
— Левина, на репетицию…
В марте 1911 года состоялся очередной выпускной спектакль Императорского театрального училища. По традиции, присутствовала вся Царская семья во главе с Государем. Всеобщее внимание привлечено было к юной Лидии Левиной, танцевавшей Сильфиду. «Пленительным видением» и «живым воплощением музыки» назвали ее в газетных рецензиях критики. В па-де-де из «Дон Кихота» ее даже сравнили с блистательной Матильдой Феликсовной Кшесинской. Но — закончились выпускные экзамены, и Левина была зачислена в балетную труппу Императорских театров танцовщицей кордебалета. Каждый сверчок знай свой шесток! Лидочка Левина, дочка костюмерши из Мариинского Императорского театра, и была таким сверчком, попавшим случайно на мостовую под шины авто и копыта лошадей. Берегись, раздавят! Лидочка была далека от честолюбивых помыслов. Была она застенчива и тиха, как мышка. Выйти бы в солистки, быть балериной и не мечтала пока, их ведь всего пять-шесть на труппу. Прима-балерина же одна — Матильда Феликсовна. Давно уж не жалела Лидочка, что мать послала ее учиться в училище, хоть и не стало теперь к этому повода: Васенька, младший братишка, умер два года назад от скоротечной чахотки.
Нет, не жалела она, что танцует. Когда раздавались первые такты музыки, внутри у нее начинала дрожать струна, и тело само приходило в движение, живя в унисон с мелодией. Мышечные усилия происходили как бы сами по себе, машинально, потому что она в это время уже не осознавала ничего, кроме музыки и себя — в ней. Так же машинально она продолжала жить по распорядку, заведенному в училище, где самым главным было держать свое тело в постоянном возбуждении работы. Утренний холодный душ, чай с сухариками, испеченными матерью, репетиционный зал, скромный обед, опять занятия у станка или репетиция нового балета, небольшой отдых перед вечерним спектаклем, и так каждый день. Ей было семнадцать лет.
