Анонимные чаты.
Преимущественно видео, ведь какой смысл общаться с человеком, которого ты не знаешь, так еще и не видишь его лица. Не слышишь голоса. В общем, да — анонимные чаты — миллионы зрителей по всему миру, что пытаются найти что-то светлое, что-то настоящее, и в тоже время — своеобразный выход из зоны комфорта в площадку разврата и похоти.
Мы встретились, как это обычно бывает, в сети. Не было никаких случайных стечений обстоятельств, мы не писали друг другу письма, случайно совершив ошибку в строчке адресата. Всего этого не было, как не было и мнений о том, что мы случайно оказались в нужное время в нужном месте. СЛУЧАЙНО — этого не было. Мы просто сидели в чате. Одна лишь ошибка нашего знакомства заключалась в том, что мы сидели в разных чатах. Я на одном, а она, в свою очередь, в совершенно другом, и… я не знаю. Вы можете назвать это, ошибкой программного кода, или каким бы то ни было иным СЛУЧАЙНЫМ стечением обстоятельств. Как бы там ни было — сидя на разных платформах, в разных временных поясах, да господи — сидя на разных континентах! Мы все же умудрились найти друг друга среди многомиллионной аудитории видеочата.
Однажды мне посчастливилось встречаться с девушкой. Она вышла замуж. Нет, не за меня. Я не был женат, пожалуй, едва ли, чуть чаще, чем — никогда. Тогда я был слишком глуп для подобных мероприятий, а закончились наши отношения в тот момент, когда она уехала в Беларусь, к парню, которого никогда раньше не видела. Только представьте себе: она встречалась со мной — с парнем, которого знала, который знал её, и вроде бы все было хорошо, но ей чего-то не хватало. Видимо так, ибо я просто не знаю, как обозвать это её поступок по-другому. Тем не менее, сейчас мы с ней в довольно дружеских отношениях и, пожалуй, именно её переезд является тем интересным, о чем я хочу вам рассказать. Ибо, наши отношения не стоят даже этих строк. Он был другом по переписке. Она не была ждунькой (девушкой, что ждет своего парня из тюрьмы), нет. Она просто познакомилась в сети. Как и я (само собой) чуть позже, но сейчас я бы хотел рассказать именно о ней. Я хотел бы рассказать о той девчонке, что не просто вышла из своей зоны комфорта (моего!), но и поселилась в чей-то другой. Уехала в другую страну. Нашла там свою судьбу.
Я как сейчас помню её запах. Смущённый привкусом облепихи, что летал в воздухе, скошенной травы и дорогих духов, я как маленькая трёхлетка в свои восемнадцать лет впился в её шею, как только она пришла на остановку.
Я прождал её около получаса. Сидел и докуривал Мальборо, как мне в голову пришла гениальная мысль. «Если она будет той самой — я брошу курить!» — подумал я, выбрасывая пустую пачку в урну. Сев на лавку, я достал телефон и посмотрел на время. Она всё не появлялась. Ведь я должен был догадаться о том, что она опоздает. Все девчонки так делают. Даже больше — парни тоже опаздывают. Вот только джентльменские пятнадцать — это точно не про неё. Почему я не задумался об этом, выходя из дома? Почему пробежал двести метров до остановки, проехал на автобусе через полгорода, ведь мог посидеть дома и взять такси? Почему я не взял шапку и не повязал шарф? Хотел показаться крутым? Типа: «Любишь опасных парней? — А я без шапки!». Не знаю.
Взглянув на телефон в десятых раз за двадцать минут, я совершенно точно мог остаться без пальцев. Перчатки я тоже не взял. У меня их украли намедни. Буквально за пару дней до нашей встречи, я упустил из виду тот момент, когда из моего кармана пропала пара дорогих кожаных перчаток.
Один за другим на остановку приходили автобусы. Уезжали куда-то маршрутки, их было очень много. Тем не менее, улица, на которой я ждал, была весьма безлюдной. На остановку приходила пара человек. Один садился в автобус, другой в маршрутку. Они уезжали, скрываясь за перекрестком ближайшего дома, а я оставался один. А те, что приезжали, их тех автобусов выходило много людей. Куда больше, чем пара человек. Они выходили, и шли куда-то в своем безмятежном раздумье о том, чего купить к ужину, а я оставался ждать её на остановке.
Но она всё же пришла. Начала оправдываться за своё опоздание. Кричала что-то о том, что за пару остановок до моей произошла авария, и ей пришлось идти сквозь пургу и буран, в лютый холод ко мне. В чем-то мы оказались квиты. Она говорила, извинялась, пыталась найти вразумительное оправдание своему опозданию, но мне почему-то было плевать.
— Извини, я правда не виновата в том, что автобус разбился о десятый столб! — пуская клубы пара изо рта и утирая нос, промокшей от снега варежкой, тараторила она.
А я ничего не ответил. Я был рад её видеть и это всё. Остальное ведь смысла в себе уже не несло. Я ведь знал, что она опоздает. Ведь я бы ждал и час. Я бы ждал и два. Это ведь всего лишь порядка двух тысяч секунд. Какая к чёрту разница, и что теперь об этом говорить.
