– Адди! Адди, просыпайся, Адди…
Я со стоном перекатываюсь на кровати и потягиваюсь, протирая глаза ладонью. Еще слишком рано.
– Адди…
Находясь все еще в полусне, я хватаю Джеймса за воротник и дергаю вниз, засовывая его голову под одеяло. Он кричит, а я смеюсь, заворачиваю его в простыни, откуда ему уже не выбраться.
– Прекрати-и-и-и! – визжит он, молотя кулачками по простыни. – Адди, немедленно выпусти меня отсюда…
– Послушай, сколько раз я уже просил тебя – не называй меня так!
Джеймс пытается ударить меня через одеяло. Я поднимаю его, подбрасываю в воздух, и он кричит, бешено работая ногами.
– Какой же ты противный! – вопит он, извиваясь в моих крепких объятиях. – Если бы Кенджи был здесь, он тебе бы ни за что не позволил…
При этих словах я застываю на месте, и Джеймс сразу же это понимает. Он успокаивается у меня на руках, и я отпускаю его. Он выпутывается из простыней, и мы молча смотрим друг на друга.
Джеймс часто моргает. Нижняя губа у него дрожит, и он прикусывает ее.
– Ты не знаешь, с ним все в порядке?
Я отрицательно мотаю головой.
Кенджи до сих пор находится в медицинском отсеке. Никто точно не знает, что именно с ним произошло, но разные слухи уже поползли. Люди перешептываются, выдавая одну теорию за другой.
Я смотрю вперед на стену. Джеймс еще что-то говорит, но я слишком отвлекся и не обращаю на него внимания.
Мне очень тяжело поверить в то, что Джульетта смогла вот так причинить боль другому человеку.
– И все говорят, что он сбежал, – слышу я голос Джеймса.
Вот это меня уже тревожит.
– Что? – Я обеспокоенно поворачиваюсь к нему. – Как это?
Джеймс пожимает плечами:
– Я не знаю. Говорят, вырвался из своей комнаты.
– О чем это ты говоришь? Как он мог вырваться из комнаты?..
Джеймс снова пожимает плечами.
– Я думаю, что ему не захотелось больше тут жить.
– Но… как это возможно? – Я хмурюсь, я в смятении. – Может ли это означать, что ему стало гораздо лучше? Тебе кто-нибудь говорил, что ему уже лучше?
Теперь Джеймс в растерянности.
– А тебе хочется, чтобы ему стало лучше? Мне всегда казалось, что ты его недолюбливаешь.
Я вздыхаю. Провожу ладонью по волосам.
– Конечно же, он мне очень нравится. Я понимаю, что мы не всегда с ним ладили, но тут у нас такое стесненное пространство, а у него всегда имеется мнение по любому вопросу…
Джеймс как-то странно смотрит на меня:
– Значит… ты уже не хочешь убивать его? Ты же всегда говорил, что тебе так и хочется убить его.
– Ну, я же говорю это не серьезно. – Я пытаюсь сдерживать себя и не закатывать глаза к потолку. – Мы же с ним долгое время были самыми настоящими друзьями. Я сейчас очень беспокоюсь за него.
– Ну ладно, – осторожно произносит Джеймс. – И все-таки ты какой-то странный, Адди.
Тут я уже не могу сдержаться и смеюсь.
– Почему это я странный? И хватит, перестань называть меня Адди. Ты знаешь, что я не люблю, когда…
– Да, но я никак не могу понять почему, – обрывает он меня. – Мамочка всегда называла тебя Адди…
– Да, но мама умерла, ее больше нет, верно? – Голос у меня становится жестким. Руки сжаты в кулаки. Но, увидев выражение лица братишки, я тут же жалею о том, что был настолько грубым с ним. Я разжимаю кулаки. Глубоко вздыхаю.
Джеймс шумно сглатывает.
– Прости, – тихо говорит он.
Я киваю и отворачиваюсь.
– Ладно. И ты меня прости. – Я надеваю рубашку. – Значит, Кенджи сбежал, да? Не могу поверить, чтобы он просто так вот взял и ушел, бросил нас всех.
– А зачем Кенджи уходить? – спрашивает Джеймс. – Мне показалось, ты даже ничего не знаешь о том, как он себя…
– Но мне показалось, что ты сам только что сказал…
Мы замолкаем и смотрит друг на друга.
Первым тишину нарушает Джеймс.
– Я сказал, что это Уорнер сбежал. Все говорят, что это случилось прошлой ночью.
Я слышу это имя, и меня тут же охватывает злость.
– Оставайся здесь, – говорю я, кивая Джеймсу, и быстро обуваюсь.
– Но…
– И никуда не уходи, пока я не вернусь! – кричу я и бросаюсь к двери.
Вот ведь ублюдок. Я не могу в это поверить.
* * *
Я громко стучу в дверь Касла, и тут меня замечает Иан, идущий по коридору.
– Его здесь нет, – сообщает он, не останавливаясь.
Я хватаю его за руку:
– Это правда? Уорнер от нас сбежал?
Иан вздыхает. Сует руки в карманы. Потом нехотя кивает.
Мне хочется проломить кулаком стену.
– Мне пора идти переодеваться, – говорит Иан, отделываясь от моей руки. – Тебе, кстати, тоже. Мы выступаем сразу после завтрака.
– Ты серьезно? – спрашиваю я. – Мы все равно пойдем сражаться, несмотря на все то дерьмо, которое тут происходит?
– Конечно, мы будем сражаться! – резко бросает Иан. – И ты сам знаешь, что больше ждать нельзя. Верховный не собирается менять свои планы и начнет наступление на гражданское население. Теперь уже поздно поворачивать назад.
– А что насчет Уорнера? – требую я ответа. – Разве нам не надо попытаться отыскать его?
