Книжка 97
Июнь — октябрь 1983 г.
Москва — Черноголовка — Переделкино — Калуга — Переделкино
С глубокой печалью сознаю: отыгрался я в футбол. Как я любил играть в футбол! Не очень способный к спорту, может быть только в футболе приблизился я в отрочестве к совершенству. Я умел владеть мячом и телом, и мяч ложился на ногу, и нога вкладывалась в мяч. Я был ловким и быстрым в футболе, как никогда и нигде не был. Я играл вратарём, левым полузащитником и левым крайним — ведь в ногах я левша.
И вот вчера в Черноголовке мы с Генрихом Штейнбергом и какими-то мальчишками гоняли мяч, и я увидел, что ничего не могу, что мяч не слушается меня, тело не изгибается так, как я хочу, ноги не могут делать то, что я велю им делать. Я был тяжёлым и неуклюжим, неловким, задыхающимся, смешным, жалким. Где-то уже в ауте в единоборстве с маленьким мальчишкой я совсем сорвал дыхание, споткнулся, как-то нелепо согнулся и с ужасом почувствовал, что не могу разогнуться, снова споткнулся, ловя воздух ртом, и в этот момент понял, что моё сердце остановилось на несколько мгновений. Мне так показалось не потому, что было больно в груди (и сейчас ещё эта боль осталась), а потому, что в эти мгновения я почувствовал страх, почувствовал, что со мной происходит нечто ужасное. Всё окружающее я ощущал как человек, в которого попала пуля. Боль потом: он начинает спотыкаться до того, как приходит боль.
Слава Богу, никто ничего не заметил, а я никак не могу забыть этих мгновений гибели, вновь и вновь ощущаю их второй день.
Ну вот, значит, мне и в футбол играть нельзя… Что может быть печальнее поры безвозвратных запретов?
* * *
Я всегда влюблялся на верхушке зимы.
* * *
Крокодилы, как утверждает журнал «Химия и жизнь», спят без сновидений. Но как это стало известно журналистам «Химии и жизни»?
* * *
Повторю: за всю историю человечества из недр Земли было извлечено 90 тысяч тонн золота. А крови вокруг — море…
* * *
В ГДР вышел справочник, в котором указано, что люди на нашей планете говорят на 5651 языке. Около полутора тысяч из них считается либо вымирающими, либо непризнанными. Вымирающих языков больше всего в Австралии. Там 40 тысяч человек говорят на 250 языках. В США отмирает более 170 языков.
* * *
Я прожил на этом свете уже 18 680 дней. 5 марта 1987 года будет ровно 20 000. Надо отметить. Более круглой даты в жизни уже не будет.
25.7.83.
* * *
В этом году чемпионат нелепостей проводили в Австралии. В числе почётных гостей были: англичанин Джон Рой (самые длинные в мире усы: 124 см), американка Денис Мэйл (проглотила 91 м спагетти за 27,7 с). На чемпионате австриец Клаус Бауер связал шарф длиной 135 м. Каким благополучным, не тронутым никакими невзгодами человеком надо быть, чтобы всем этим заниматься…
* * *
Цицерон называл память сокровищницей наук, Монтень — шкатулкой ума. «Московский телеграф» писал в 1832 году:
«Сципион мог назвать каждого римского гражданина по имени.
Митридат выучился 22 языкам и хвалился, что никогда не имеет надобности в переводчике.
Клеопатра, по свидетельству Плутарха, знала все наречия Ближнего Востока.
Сенека без ошибки повторял 2 тысячи сказанных ему имён в том порядке, в каком произносили их перед ним, и прочитывал 200 стихов, услышанных им один раз.
Филолог Скалигер выучил в три недели наизусть «Илиаду» и «Одиссею»…»
* * *
Когда человек умирает,
Изменяются его портреты.
По-другому глаза глядят, и губы
Улыбаются другой улыбкой.
Анна Ахматова
19 января 1936 года Анна Андреевна написала стихи Борису Пастернаку:
Он награждён каким-то вечным действом,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследством,
А он её со всеми разделил.
Записки Чуковской об Ахматовой произвели на меня неприятное впечатление. Неужели сама Лидия Корнеевна, читая собственные дневники, не видела всей неприглядности своей роли в этом предвоенном действии трагической драмы ахматовской жизни: интеллигентная, начитанная приживалка при знаменитой поэтессе. Приживалка не в том смысле, что её кормят (скорее, она кормила!), а в духовном. Её постоянно требуют, вызывают по поводу и без повода, относясь к ней при этом довольно бесцеремонно. За свою ветчину и пирожные она ежедневно получает несколько стихов в исполнении автора, которыми неизменно восхищается и в формах своего восхищения достигает предельных высот.
Разве не видно, как Ахматова нарочита в демонстрации своей житейской беспомощности? Большой поэт не может быть беспомощным ни в чём! Я верю, что Ахматову мало волновал быт, но зачем это так упорно, с таким самолюбованием подчёркивать?
Ахматова — большой поэт, действительно продолжатель традиций русской классики. Но её трагическая жизнь и та стойкость, с которой она эту жизнь прожила, её рыцарская верность литературе и восхищение всем её человеческим образом — всё это часто проецируется на её стихи, мешая объективной оценке собственно её поэзии. Читая приведённые в книге стихи (Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. «YMCA press», Paris, 1971. Т. 1), я вновь убедился, как многое них «дамского», как они неровны.
Надо научиться отделять личность от свершений. Да, Мусоргский был запойный, ну и что?! У нас не критикуют ту дрянь, которую пишет Эдуард Асадов только потому, что ему на фронте глаза вышибло. Один талантлив, потому что несчастлив, другой неприкасаем, потому что горбун, чепуха какая-то… Чаще наоборот бывает: несчастлив, потому что талантлив.
