Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980
Авторы: Ярослав Кириллович Голованов
Жанр: Биографии и мемуары
Цикл: Заметки вашего современника №2
Формат: Полный
Всего в книге 177 страниц. Год издания книги - 2001.
Ярослав Голованов родился в 1932 году в актерской семье. В 1956 году окончил ракетный факультет МВТУ им. Баумана и два года работал в НИИ, научным руководителем которого был академик М. В. Келдыш, затем более 40 лет в газете «Комсомольская правда». Главная сфера интересов: история науки и космонавтики. Автор более 20 научно-художественных и прозаических книг, издававшихся на 25 языках. Трехтомник «Заметки вашего современника» охватывает почти полвека жизни автора и является, пожалуй, самой популярной работой Ярослава Голованова для самого широкого круга читателей, поскольку в нём есть всё — от анекдотов до портретов знаменитостей, от космических секретов до едкой критики нравов наших дней. Второй том «Заметок» охватывает 70-е, «застойные», годы прошлого века, которые, впрочем, были и не такими уж «застойными» для Ярослава Голованова. Среди записей тех лет: восхождения на камчатские вулканы, поездка в Японию на Всемирную выставку, размышления о чувствах растений, «пришельцах», Бермудском треугольнике, таинственном африканском племени дагонов, чудовище Несси, полет в Сингапур и на Филиппинские острова, осмотр научных центров США, начало путешествий по землям Нечерноземья, репортажи из Хьюстона во время полетов русских и американцев по программе «Союз» — «Аполлон», продолжение работы над главной книгой «Королёв. Факты и мифы» и сотни других, самых разнообразных и неожиданных заметок, фактов, наблюдений, цитат.
Читать онлайн Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980
Книжка 51
Март — июнь 1970 г.
Да, да, глупо, смешно так говорить, но я не хотел бы писать так, как писал Лев Толстой или Достоевский и так, как Платонов и даже Бунин, потому что я хотел бы писать так, как писал Булгаков! Толстого невозможно сравнивать с Булгаковым, но в мечтах своих я всё-таки хотел бы быть Булгаковым, а не Толстым.
Портрет С. Н. Анохина работы художника Переяславца.
В газетах пишут: «Съезд писателей — праздник нашей литературы!» Вчера ходил на съезд. Хватило меня только на два выступления: Викулова и Закруткина. Первый призывал любить землю, на которой ты родился. Ему хлопали. Но стоило-ли брать для этого слово на съезде писателей?
Второй минут 30 говорил о Вьетнаме, сокрушался по поводу убийства президента США. Можно подумать, что Кеннеди из Ростова, а у донских письменников других проблем нет.
А ведь, действительно, праздник, сборище праздных болтунов. Причем здесь литература? Пещера разбойников из сказок Гауфа. Только у Гауфа разбойники добрые.
26.3.70
Ко мне в редакцию приходил художник Переяславец и принес фотографию со своего портрета Анохина[1], которому на днях исполняется 60 лет. Можно отлично проиллюстрировать мой очерк о нем. Но Чикин и Оганов заявили, что одноглазый Анохин ассоциируется у них с Моше Даяном[2]. Идиоты! А фельдмаршал Кутузов и адмирал Нельсон у них с кем «ассоциируются»?
Панкин отловил меня и велел написать пять страниц на тему «Молодёжь и наука» для доклада Брежнева на съезде комсомола.
Вечером у меня гости: Женя Башкин[3] и Засурские. Очень мило посидели. Еще раз убедился, как приятно общаться с умными людьми. Однако выпил лишнего. Ночью на кухне читал Валентине[4] поэму Антокольского «Сын» и заплакал. И Валя заплакала. Может оттого, что я пьяный, а может оттого, что я читал так проникновенно.
Нас с Губаревым вызвал Панкин, рассказал какие у него неприятности с Главлитом. Романов[5] накатал на него большую «телегу» и послал в ЦК ВЛКСМ. Это хуже, чем в ЦК КПСС. Теперь, после ссоры Панкина с Тяжельниковым[6], когда Борис опубликовал неугодную комсомольскому вождю рецензию на Чингиза Айтматова, Тяжельников может дать этой «телеге» ход и слопать Панкина. Вообще вокруг что-то странное творится. Снят Степаков — заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС, говорят, что снят Месяцев. Тлеет и дымится Фурцева и Романов-киношник. Как вовремя вступил Борис в Союз писателей: есть куда отступать, ведь критик он отличный.
Непередаваемая интонация женщин, кричащих нравоучения детям из форточки. Смесь криков кошки и осла.
Масса новостей! Сняты с работы Михайлов (председатель Комитета по печати), Лапин (генеральный директор ТАСС) и Романов (министр кино). Губарева вызывают в ЦК объясняться по поводу того, что физик академик Сахаров выступил в «КП» с комментарием о работе физика академика Капицы, поскольку Сахарова запрещено печатать во всех газетах на любые темы. Панкину звонил этот идиот Горегляд[7] и доказывал ему, что я «кровно обидел» Каманина в очерке об Анохине[8]. Невероятно нервозная обстановка в редакции. Невозможно работать, когда все боятся всего. Сдаю сегодня Оганову статью о КВН, а он её тут же в стол прячет: «Будем обсуждать на редколлегии!» Зачем, почему?! Я ничего не понимаю! «Но ведь это же КВН! Его все смотрят!» У меня такое ощущение, что если ты вообще что-нибудь делаешь, то ты непременно этим уже кого-то подводишь. Ясно вижу, что бездельники и болтуны сегодня в фаворе.
Я, наверное, умру в апреле.
Гений Андерсена уже в одной фразе: «Вдруг кто-то постучал в городские ворота, и старый король пошёл отпирать».
Тезисы к выступлению на семинаре «Чувство меры» (применительно к журналистике), который организовал Вася Песков в Голубом зале 7 апреля.
Рамки очень широки и размыты. Сегодня у нас «чрезмерное» количество иллюстраций по сравнению с 1930 г., «чрезмерная» величина заголовков по сравнению с 1950 г. Мера в газете понятие социальное. Вот в американских газетах сплошняком идёт реклама, а мы начинаем бузить, когда нам навязывают полосу «Куда пойти учиться?» Мера и цеховое понятие. В «Правде» недопустим заголовок «Сочинение на железную тему» (см. «КП» от 17.3.1970).
Вывод: в газетном деле понятие меры относительно, изменчиво, суждения на эту тему не поддаются канонизации и являются очень субъективными.
То же можно сказать о чувстве меры в языке. Толстой в «Анне Карениной» ни разу не употребляет «Я». Лермонтов начинает «Бэлу»: «Я ехал на перекладных из Тифлиса». Означает ли это, что Толстой скромен, а Лермонтов нет? Каждый брал от языка то, в чём он испытывал потребность. Когда я писал очерк «Анатолий Зыков, космонавт», то мне ни за чем не нужно было «Я». А в «Слове о Гагарине» — совершенно необходимо. ТАСС ужасен именно отсутствием «Я» всегда!
Чувство меры в использовании газетных форм. Надо ясно понимать отличие интервью от диспута, беседы на тему. В интервью вы спрашиваете то, чего не знаете. Если сами знаете ответ на свой вопрос, интервью — дохлятина. Но при этом нельзя выглядеть дурачком. К интервью надо готовиться не меньше, чем к работе над собственной статьёй, а иногда и больше. Ты обязан показать свою компетентность в обсуждаемом вопросе, но столь же обязательно показать ещё большую компетентность собеседника. Иначе зачем с ним говорить, если он меньше тебя знает? Вопросы должны быть коротки и очень конкретны. Нельзя спрашивать, что человек думает о современном этапе в развитии архитектуры. Нужно спросить, что он думает о Новом Арбате. Есть вопросы трудные, но задавать их все равно надо, но есть просто какие-то неловкие. Не нужно было Агафоновой
