Читателю следует учесть, что перед ним романизация телесериала, а потому сам текст напоминает скорее сценарий, чем собственно роман. Да, разумеется, автор «набрасывает картинку», но именно набрасывает, а не описывает. Все сведено к действию и диалогам, реплики в которых в силу изменений в мировом кинематографе за последние двадцать лет оказываются ужатыми и отрывистыми.
При переводе сделан ряд допущений, которые бы хотелось разъяснить, не затрудняя чтение излишними примечаниями, их в тексте и без того достаточно.
Одна из изюминок романа заключается в том, что большинство второстепенных персонажей названы по станциям лондонского метро, улиц или районов Лондона (как, например, Ислингтон). Эти названия в английском языке, как правило, исторические и потому несут смысловую нагрузку, хотя сами лондонцы их как таковые, наверное, уже не воспринимают. Автор обыгрывает их, заставляя своего англоязычного читателя вспомнить их изначальное значение. Приблизительно то же самое можно было бы сделать в русском языке с названием станций московского метро «Охотный ряд», «Чистые пруды» или «Полянка», улиц Мясницкая или Щипок. Большинство этих персонажей обитают в фантастическом, слегка галлюциногенном мире Под-Лондона, поэтому для сохранения обаяния романа я решила названия станций «реального Над-Лондона» оставить как транслитерации, а для мест и людей Под-Лондона дать смысловые соответствия. Так появились, к примеру, Чернецы на станции «Блэкфрайерз» (это название буквально переводится как «Черные монахи»), а станция «Найтсбридж» превратилась в Подмирье в Черномост, «Эрлз-Корт» – в Эрлов двор. Графическое соответствие слов «Isle» (остров) и «Islington» (Ислингтон) – случайно, слово «Islington» на староанглийском означало «Холм человека по имени Гисла» (A.D. Mills Oxford Dictionary of London Place Names. Oxford University Press, 2001).
Исключения составляют понятия, прочно вошедшие в обиход с переводами романов Диккенса или рассказов Конан-Дойля (скажем, Старый Бейли, или Олд-Бейли, долговая тюрьма Флит) или ставшие уже привычными благодаря рекламе или современной переводной литературе: например, название магазинов «Харродс» (один из самых фешенебельных универсальных магазинов Лондона), «Харви энд Николс» (фешенебельный мужской универмаг) или «Маркс энд Спенсер».
В ряде случаев, когда персонажи названы по оккультным понятиям, как, скажем, Илиастр, они разъясняются в примечаниях внутри самого текста. Я решила не давать примечание на присловье, в романе заменяющее расхожее «Боже мой», а именно «Темпль и Арч» или «Клянусь Темплем и Арчем», выражения, связанные с системой английского судопроизводства. Начиная с XIV в., в Лондоне существовало четыре гильдии юристов-законников, две самые старые из которых назывались Темпль («Внутренний Темпль» и «Средний Темпль»), впоследствии это название перешло на район, в котором находились здания гильдий. С конца XIII в. в Лондоне существовал Церковный апелляционный суд, заседавший в церкви Сент-Мери-ле-Боу, также именовавшийся «Церковь на Арках» по арочным сводам ее крипты. Этот духовный суд сокращенно назывался «Арч».
Значительная часть имен/мест в романе только упоминается: таковы Пастушья королева из Пастушьего куста (станция метро «Шепхердс-Буш»), Конечные Прилипалы (станция «Кроуч-эндерз»), Олимпия (выставочный зал, где, в частности, проводится выставка «Идеальный дом»). Станция «Бэнк» получила свое название от Английского банка в Сити, на одноименную площадь перед которым она выходит. Престарелый эрл упоминает про Белый Город, в реальном Лондоне – это большой стадион и выставочный зал в западной части мегаполиса). Упомянутая Варни «Майская ярмарка» в «Надмирье» – Мейфэр, фешенебельный район Вест-Энда, или гостиница-люкс «Мейфэр» в том же районе. А вот пугающая Серпентина – в реальном Лондоне Серпентайн, или Змейка, узкое озеро в центре Гайд-Парка.
И последнее: в главах 7-й и 19-й я сочла уместным вложить в уста эрла отрывки из драмы «Выкуп головы» Эгиля Скаллагримсона в переводе С.В. Петрова.
Анна Комаринец
Если к путнику щедрым ты был,
Когда придет ночь всех ночей,
Когда услышишь, что час пробил,
Открой глаза – увидишь сотню свечей.
И Христос твою душу прими.
Если с другом ты кров разделил,
Когда придет ночь всех ночей
Дверь толкни, куда крест ты прибил,
Услышь шорох крыльев и звон ключей.
И Христос твою душу прими.
Если были хлеб и эль у тебя,
Когда придет ночь всех ночей,
Очаг разожги, поленья любя,
Да пляшет огонь горячей.
И Христос твою душу прими.
Плач ночного бдения над телом
