— А что, черная корова отелилась у Ватанена? — сказала Анна-Лийса, жена Антти Ихалайнена, проживающего в деревне Кутсу, что в Липери.
Она сказала это как бы про себя, сажая хлебы в печку. Эта мысль промелькнула у нее в голове просто так, неожиданно.
— Говорят, уже отелилась, — ответила Миина Сормунен, которая случайно зашла в гости и теперь, шумно прихлебывая, пила кофе. Потом, подумав, что Анна-Лийса ведет речь, быть может, о корове Антти Ватанена, переспросила:
— Ты что, о корове Юсси Ватанена?
— Да, — ответила Анна-Лийса. Тогда Миина снова подтвердила:
— Говорят, уже отелилась.
— Ах, вот как…
Некоторое время Анна-Лийса возилась со своими хлебами, потом опять спросила:
— Телку или бычка она принесла?
— Корова Юсси Ватанена? — Да…
— Говорят, телку принесла, — сказала Миина.
— Телку, значит… А что, Юсси оставил ее или зарезал? — продолжала расспрашивать Анна-Лийса.
Прихлебывая кофе, Миина сказала:
— Кажется, он ее зарезал.
И, наливая кофе в блюдечко, Миина добавила:
— У этого Юсси и без того большое стадо. На что ему еще их оставлять?
Воцарилось долгое молчание. Сам хозяин Антти Иха-лайнен с трубкой в зубах лежал брюхом на скамейке. Глаза его были полузакрыты, и трубка едва не падала изо рта.
Однако он слышал разговор и даже сквозь сон понял, о чем шла речь. Конечно, он не все осознал с достаточной ясностью, но кое в чем он все-таки разобрался. И даже пробормотал сквозь сон:
— Хватает скота у Юсси. Сколько же теперь у него дойных коров?
— А-а, проснулся, — сказала Анна-Лийса. Миина Сормунен стала подсчитывать коров:
— Пожалуй, пятнадцать у него будет вместе с той черной коровой, что куплена у Воутилайнена.
— Ах, пятнадцать, — пробурчал Антти и снова погрузился в сладкий сон. И трубка его, покачиваясь, казалось, вот-вот упадет.
Миина повторила:
— Пятнадцать дойных коров у Юсси.
— Ну и молока в его доме! — с удивлением произнесла Анна-Лийса и через мгновение добавила: — Не помешало бы и хозяйку в таком доме иметь…
Откусив кусочек сахару, Миина в свою очередь сказала:
— Еще погодите, женится этот Юсси. Уже скоро год со дня смерти его Ловиисы.
— Да уж пора ему и жениться, — согласилась Анна-Лийса. И немного повозившись с хлебами, она, поразмыслив, спросила:
— Сколько же лет этой самой дочери Пекка Хювяри-нена?
— Хювяринена из Луоса? — осторожно спросила Миина.
— Да, из Луоса…
— Да не будет ли ей… Позволь, так ведь она в одних годах с Идой Олккола! — воскликнула Миина.
— Ах, вот оно что… Ну, тогда пора ей уйти от родителей. У них и без нее хватает работников… Уж не о ней ли подумывает Юсси Ватанен?
— Об этой, что ли, дочке Хювяринена? — снова сквозь сон пробурчал Антти.
— Говорят, будто он ее имеет в виду, — ответила Миина. — Да только выйдет ли из этого толк?
Тут Анна-Лийса, вступившись за дочку Хювяринена, сказала:
— Для Юсси она была бы подходящей женкой. Ведь и сам Юсси уже далеко не молоденький.
И тут, желая уточнить возраст Юсси, она спросила: — А сколько же лет этому Юсси?
Миина стала подсчитывать:
— Да вот старику Воутилайнену со сретенья пошел шестой десяток. Не в тех ли годах и наш Юсси?
— Он именно в его годах. Теперь я это припоминаю, — подтвердила Анна-Лийса. И тут, вступив на путь воспоминаний, она пустила в ход весь запас своих сведений.
— Сначала-то он, говорят, собирался жениться на Кайсе Кархутар, ну а потом в конце концов окрутился со своей покойной Ловиисой.
— Этот Юсси Ватанен?
— Да… Сначала-таки он подумывал о Кархутар.
— Ах, вон как! — удивилась Миина. Анна-Лийса пояснила:
— Кархутар, понимаешь, потом вышла замуж за Макконена. И с ним уехала в город Йоки…Да нетам ли она и сейчас живет со своим мужем?.. Ну, эта Кархутар всегда мечтала о городской жизни… Да только вряд ли ей там лучше живется, чем в каком-либо другом месте…
— Уж, конечно, ей там не лучше, — согласилась Миина. — Вот, говорят, семья Хакулинена в полнейшей нищете там живет.
Айна-Лийса добавила:
— Я тогда еще говорила Кархутар, чтоб она шла за Юсси Ватанена. В его доме не пришлось бы ей без хлеба сидеть. К тому же и сам Юсси вполне еще приятный мужчина.
— Мужчина он крепкого сложения, — подтвердила Миина. — Правда, нос у него похож на картофелину. Вот именно за это над ним иной раз и подсмеиваются.
— Ну, у дочки Хювяринена нос тоже не отличается особой красотой. К тому же она рыжая. И нечего ей гнушаться этим Юсси. Вот взяла бы и вышла за него.
И тут, окончательно взяв под свою защиту Юсси Ватанена, Анна-Лийса добавила:
— Ну, а что касается носа, так и этим своим носом Юсси всегда отлично обходился и умел-таки высморкаться, когда это требовалось.
Закрыв печную трубу, Анна-Лийса прибавила:
— А что толку, что у мужчины нос красивый, если у него за душой больше и нет ничего мужского, кроме штанов.
Миина Сормунен была того же мнения. Сославшись на нос мужа Айны-Лийсы, она сказала:
— Вполне можно высморкаться, имея и такой нос. Ничем не лучше нос и у твоего Ихалайнена.
— У них одинаковые носы. И мой Ихалайнен тоже отлично обходился с ним. И мы с мужем неплохо жили, и никогда в еде у нас недостатка не было!
Снова наступило молчание, потому что Миина пила вторую чашку кофе, а Анна-Лийса возилась со своими хлебами.
