За полуночным солнцем (современная орфография)
Авторы: Сергей Николаевич Дурылин
Жанр: Советская классическая проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 30 страниц. Год издания книги - 1913.
За полуночным солнцем - По Лапландии пешком и на лодке - Предлагаемые очерки скитаний “За полуночным солнцем” составились из путевых заметок, веденных автором во время командировки на север, данной ему Московским Археологическим Институтом в 1911 году. К ним он счел нужным присоединить главу о лопарях, написанную как на основании существующей литературы о лопарях, так и на основании собственных наблюдений.
Читать онлайн За полуночным солнцем (современная орфография)
Библиотека И. Горбунова-Посадова
——№ 283——
Со многими рисунками и 2-мя картами
Типо-литография т-ва И.Н. Кушнерев и Кº. Пименовская ул., соб. д.
Москва – 1913
Сергей Дурылин
Всеволоду Владимировичу Разевигу.
Предисловие
Предлагаемые очерки скитаний «За полуночным солнцем» составились из путевых заметок, веденных мною во время командировки на север, данной мне Московским Археологическим Институтом в 1911 году.
К ним я счел нужным присоединить главу о лопарях, написанную как на основании существующей литературы о лопарях, так и на основании собственных наблюдений.
Первоначально избранные главы предлагаемой книги были прочитаны мною в 1912 году в виде публичных лекций в Москве, Нижнем-Новгороде и Вязниках.
Приношу искреннюю благодарность В. А. Свинарской и З. З. Виноградову за разрешение воспользоваться их интересными фотографическими снимками.
Книгу эту я посвящаю моему незаменимому спутнику В. В. Разевигу, дружески снабдившему меня большинством воспроизводимых здесь фотографий, а в его лице — и всем другим, вольным и невольным спутникам моих скитаний по северу, о которых навсегда сохраню благодарную память.
1. Светлым путем
Страхи и опасения. — За полуночным солнцем. — За Волгой. — Вологда. — Бурлаки и аэропланы. — Многоцветные ночи. — По Сухоне. — Порог Опоки. — Великий Устюг. — Большая Северная Двина.
— В Лапландии вечный снег: берите шубы, — стращают меня и моего спутника добрые люди в Москве.
А любопытные люди спрашивают:
— А как вы будете разговаривать с лопарями? На каком языке?
— По-русски.
— А они говорят?
— Да.
— Но ведь они язычники.
— Нет, пятьсот лет как христиане.
— А вы увидите плавучие льды в океане?
— Океан около берегов Лапландии никогда не замерзает.
— А на оленях ехать придется?
— Господи, да ведь снегу там нет! Там прекрасная теплая погода летом, как у нас май.
— Счастливцы вы, господа! — завидует нам один из провожающих. — Вы увидите северное сияние. Вот посмотреть бы!
— Ничего мы не увидим, — сердится мой спутник. — Там же теперь ночное солнце. Там вечный день.
— А, понимаю. Но как же спать?
— То есть, как спать?
— Да ведь всегда светло, вы же сами говорите…
— Да, светло, очень светло, но спать — спать когда нужно…
— А белых медведей не увидите?
Мой спутник сердится и молчит.
Но теперь уж мы далеко от Москвы. Переехали Волгу. Серенький денек, тусклый и заплаканный, не по-летнему тихий, смотрится в тусклую неспокойную реку. Маленький поезд битком набит. Едет тихо, часто останавливаемся на полустанках и разъездах. Куда и зачем спешить по этой проселочной железной дороге? Мы едем без книг и без газет. В чемодане только маленький путеводитель и географические карты, тщательно сложенные, тщательно подклеенные, но — увы! — не тщательно составленные. В карманах у нас: у меня — командировочное свидетельство Московского Археологического института, по которому предоставляется и рекомендуется мне отыскивать всякие древности, у моего спутника — свидетельство от Горного общества, где подробно указано, на какие горы в Лапландии собирается влезть мой спутник.
— Позвольте, — говорили нам в Москве, — да разве есть в Лапландии горы? Там болота, мох да олени.
— Лапландия — горная страна, — морщится мой спутник, — многие горы Лапландии еще не исследованы.
— Знаете что? Назовите какой-нибудь этакий там пик: пик такого-то…
— Да, если норвежцы без нас его уже не назвали.
Соблазнительно, конечно, разыскать какие-нибудь необыкновенные древности или залезть на неисследованную вершину, что-нибудь открыть и в честь кого-нибудь назвать, — очень соблазнительно, но еще соблазнительнее — видеть, видеть и видеть.
Мы едем за полуночным солнцем. Мы едем за ним в Лапландию. Если не догоним его там, поедем на океан; если не поймаем у океана — поедем дальше в Норвегию. Какое оно, полярное солнце? Большое, красное, страшное? — или нежное, золотое, милое? Я два раза был на севере; я люблю светлые, — вовсе не белые, а золотистые, радостные северные летние ночи, я люблю светящуюся тишину маленьких северных городков, спящих под неспящим светом не вечерней, не утренней, а ночной зари; я люблю шорох и тайный шум северного светлого леса, и голубые глазки лесных озерков, выглядывающих приветливо сквозь темные стволы розовых сосен и темных пихт; я люблю таинственный плеск и гульливую молвь северного моря, — но я не видел полуночного солнца! Значит, я не видел севера, я не видел ничего. Оно дальше, чем широководная Северная Двина, чем бледное Поморье, чем зеленые Соловецкие острова, чем порожистая лесная Онега, — дальше, дальше: оно в Лапландии, на бурной Имандре, на океане, у норвежских скал.
Я смотрю в окно вагона на редкие вологодские черные деревушки, на медлительных коров по лугам, на босых русых парней, в одних рубахах и синих портах, чинящих железнодорожное полотно, — и думаю все о нем, о солнце: какое оно? Не хочу верить никаким описаниям: сам увижу; наверное, оно совсем другое, и всем кажется каждому по-своему; а для меня какое будет?
Приехали в Вологду. Дальше едем до Архангельска по рекам: по Вологде, Сухоне, Северной Двине, — по тому самому древнему пути, по которому ходили из Московского царства, а еще раньше — от Великого Новгорода к океану.
