Последнее, что я помнила, — как вышла из университетской библиотеки. Учебный год только начался, но задания от преподавателей сыпались как из рога изобилия. А старикан-эколог вдобавок выбирал такие темы для семинаров, о которых в интернете информации кот наплакал. Вот и приходилось студентам после лекций допоздна сидеть в своей Альма-матер. Я, к счастью, переношу это легко — еще не утихла радость самостоятельной жизни, не приелась и не стала она будничной. Наконец-то не нужно срываться с насиженного места, можно прожить в одном городе целый год и, возможно, даже больше! Для меня это действительно успех — ни много ни мало, но за свою жизнь я пережила двадцать один переезд! Новые школы, новые люди, всегда собранные чемоданы — такое любого до ручки доведет. Благо я девушка не стеснительная, быстро завожу друзей и могу за себя постоять.
Родители работали в крупной фирме, с филиалами по всей стране. И когда появлялся выгодный проект в каком-нибудь городе, мы собирали вещи и ехали. Вот такое выдалось детство. Поэтому, когда дело коснулось университета, мы вместе и пришли к решению, что я могу жить отдельно. Конечно, мама предлагала остановиться у тети, только это уже не устраивало меня, ведь я хотела учиться в большом городе, а не там, где население не превышало и двести тысяч человек. …
Я возвратилась к последнему воспоминанию, которое заканчивалось коридором в бежевых тонах, — нынешнее место радикально от него отличалось. Открыла глаза, чувствуя что-то теплое на груди. Перед глазами изумрудная зелень на фоне чистого неба и кирпичная стена, словно из старого европейского города.
Опустив взгляд, я неожиданно поняла, какое именно тепло привело меня в чувство. Прямо над моим лежащим на земле телом, которое я совсем не ощущала, словно оно было чужим или искусственным, сидел парень, что-то бормоча.
Одежда и волосы черные, нос острый, брови сведены к переносице, слегка пухлые губы, а возле его руки, расположившейся на моей груди, вился едва заметный красный дымок.
Медленно, но верно мне становилось дурно. Перед глазами кружили темные пятна.
«Наверное, он маньяк. Или насильник с больной фантазией», — подумала я, замечая, что и одежда на мне совсем другая — какая-то блузка с пышным бантом на шее, который в нынешних обстоятельствах был не лучше удавки.
Хотя таких маньяков даже в фильмах не бывает… Слишком симпатичен — нереалистично.
Становилось страшно, но появившаяся ноющая боль и полукруговое движение мужской ладони отвлекли от собственных страхов.
— Уб… Кха-кха. — Легкие отозвались острой болью, а парень словно и не заметил моей попытки заговорить. Это вывело из себя. — Ладонь убрал, пока пальцы не переломала.
И плевать, что толком двигаться не могу!
В этот раз парень меня услышал и приподнял голову, изогнув удивленно бровь. Он что, думал, что я уже не заговорю?
Он определенно был старше меня, и носил странный пиджак, застегнутый наискосок множеством серебряных пуговиц. Ну точно насильник!
— Было бы занимательно посмотреть на это. У самой пальцы переломаны.
Парень мрачно усмехнулся и, прежде чем я хоть что-то возразила, свободной рукой повернул мою голову вбок.
Представленное зрелище навсегда отпечаталось в моей памяти. Однажды я видела по телевизору, как спортсмен сломал ногу, она практически выгнулась в другую сторону. Нечто похожее сейчас творилось с моей рукой, которая была перемазана кровью, как и трава под ней.
Я шумно задышала, хватая ртом воздух. Словно оказалась в кошмаре наяву. Жутко… Зябко… Неожиданно я отчетливо ощутила твердость холодной земли под собой. А в следующую секунду накатила волна отупляющей боли. Будто сквозь толщу воды я услышала свой короткий вскрик, потухший вместе с уплывшим в темноту сознанием.
Тяжесть в голове. Ощущения — будто после бессонной ночи проспала много часов напролет. Бедро немного жжет. Что ж, жива — уже хорошо.
— Как долго нам ждать? — спросил незнакомый мужчина.
— Несколько минут. После таких повреждений пробуждение будет болезненным, — ответил ему мягкий женский голос.
Может, меня спасли? Только я все равно безумно боюсь открыть глаза. Загипсованная рука — самое малое, что могло открыться моему взору… Металлические штифты? Или я сломала что-то еще?
— Конкордия? — неуверенно позвал мужчина.
В голове зазвенел тревожный звоночек. Имя показалось знакомым, только вот слышала я его впервые.
— Конкордия, ты очнулась?
Да что же они заладили… Очнулась? Это они меня зовут?! Я — Эмма. Не Конкордия! Если, конечно, у них нигде больше девиц со сломанными конечностями не завалялось. А может, это общая палата? Где-то рядом лежит еще одна девушка?
Голова потихоньку легчала, и рациональное мышление возвращалось.
— Я вижу, что ты проснулась. Дышишь чаще, — добил меня мужчина.
Попробуй оставаться в спокойствии, когда творится невесть что…
Притворяться больше не имело смысла, и я приоткрыла сначала один глаз, а потом второй, убеждаясь, что обращаются все же ко мне. Высокий мужчина, на вид, едва достигший тридцати лет, в сером кителе, и пухлая женщина в платье и белой шапочке, едва держащейся на волосах, — оба смотрели прямо на меня.
