Дуракам закон не писан!
Так подумал знавший толк в законах судебный пристав Клэнси Грин, быстро проглядев список дел, вынесенных сегодня на беспристрастное рассмотрение судьи Роберта Сьюэлла. На самом видном месте красовалась хорошо известная Клэнси фамилия.
Она была, конечно, нельзя сказать, чтобы очень редкая, скорее даже наоборот, но ему было уже известно, что «Уокер» – это не кто иной, как Билли Боб собственной персоной.
Ой, что будет! Клэнси даже пот прошиб. Он почувствовал, как холодные струйки стекают вниз по костлявой спине и впитываются в ткань рубашки; новой рубашки, купленной на Уол-Март в Мартинсвилле всего неделю или две тому назад. «Что ж, и вспотеть нельзя, что ли?» – подумал он про себя. Просто сегодня очень жарко для мая, и, во-вторых, в здании суда кондиционеры не работают.
В душном, тесном зале суда по долгу службы томились Клэнси Грин и Виния Томпсон, стенографистка, а также восемнадцать истцов и ответчиков вместе со своими свидетелями и адвокатами. Отсутствовали только двое: судья и… Вильям Роберт Уокер!
Пот снова прошиб Клэнси, на этот раз еще более обильный, и он поспешил скорей уткнуться носом в проклятую бумагу, будто хотел загородиться ею от всего света.
– Ну, знаете, Клэнси Грин… – возмущенно проговорил чей-то голос прямо у него над ухом, так что он подпрыгнул от неожиданности.
Это Виния Томпсон, пока он был занят своими переживаниями, успела сесть на стул, специально предназначенный для стенографистки, и теперь с упреком смотрела на него.
Слишком поздно бедный Клэнси осознал, что слова, которые он бормотал про себя и которые ни в коем случае не должны были достигнуть ничьих ушей, и уж тем более слуха набожной особы женского пола, были произнесены излишне громко.
– Извините, Виния! – покраснел он. – Я вас не заметил, честное слово.
– Надеюсь, что так, – возмущенно сказала Виния. – Как вы можете так ругаться? Вы в церковь хоть когда-нибудь ходите?
Виния сидела с прямой спиной, подтянутая и чопорная, и с первого взгляда в ней можно было с уверенностью распознать старую деву.
Они были ровесниками – обоим стукнуло по пятьдесят два, но Виния, то есть девушка, сохранилась гораздо лучше. Она ни на йоту не изменилась с тех пор, как закончила брискинскую школу, и оставалась все такой же большеротой, худенькой и, между прочим, без единого седого волоска.
Припомнив тираду, которую он только что произнес, Клэнси признал про себя, что действительно… как бы это выразиться… ну, скажем… позволил себе некоторые вольности.
– Вы бы тоже не удержались… – стал оправдываться он. – Вот, посмотрите-ка!
– Выдержка – величайшая добродетель людская, ибо человек, лишенный самодисциплины… – Ох, ты!.. – этот возглас вырвался у Винии, когда Клэнси положил перед ней лист с фамилиями и ткнул пальцем в верхнюю строчку. – Что же делать?!
– Что тут вообще можно «делать»? Лично я не могу «сделать» ни чер… ничего!
– А… а судья знает?
– Откуда? Его две недели не было! Он только что приехал. А вот что с Билли Бобом?! Есть у него голова на плечах или нет? Вот почему он ничего не сделал – это одному дьяво… то есть Богу известно. Он мог бы, если б захотел… – Клэнси запнулся, потому что сразу как-то не приходило в голову, что бы такое мог сделать Билли Боб Уокер.
В этот момент, преступно нарушив казенную тишину, в зал влетела большая нахальная муха, нагло воспользовавшись тем, что окна, по случаю жары и поломки кондиционеров, были распахнуты настежь.
Впрочем, всеобщее внимание тут же перенеслось на человека, величавой походкой вошедшего в зал через дверь комнаты для судей.
Его появление, как всегда, ни в коем случае не могло остаться незамеченным. Судья Роберт Сьюэлл был высоким, крупным мужчиной, строго соблюдающим во всем букву закона. Несмотря на жару, он был в широкой черной судейской мантии, в которую облачался всегда, когда шел в суд, даже если ему предстояло пробыть там не более минуты.
Те, кто недолюбливал его, говорили, что таким образом судья из снобизма и высокомерия подчеркивает свою принадлежность к кругу богатейших семей, которым по карману послать сына в юридическую школу в Оул-Мисс.
Дамы считали, что длинная черная мантия очень ему к лицу: подчеркивает высокий рост и оттеняет светлые волосы, которые кажутся в таком сочетании благородной сединой. Он был, бесспорно, очень красив; многие девушки из самых хороших семей засматривались на него. Роберт Сьюэлл выбрал себе в жены Лидию, родом из Билокси, подходящую ему во всех отношениях.
«Хороший судья», – таково было общее мнение жителей городка Суитуотер.
«Красивый, элегантный», – добавляли женщины.
«Напыщенный болван», – думал Клэнси Грин с неприязнью, отодвигая бумаги в сторону.
Судья, усевшись на свое место, досадливо поморщился.
– Мне думается, нужно включить кондиционеры, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, но повернув голову в сторону судебного пристава.
Клэнси вскочил, сжимая роковую бумагу, судорожно сглотнул и со всем возможным смирением ответил:
– Тернер чинит кондиционеры, ваша честь. Видимо, что-то не в порядке.
Судья посмотрел на него.
– Мне думается, мы все ощущаем это.
