Трубка мира годится, чтобы устроить дымовую завесу
Лето 2004 года. Район таджикско-афганской границы.
– Война – слишком серьезное дело, чтобы доверять ее военным, – глубокомысленно изрек Родин.
Не дожидаясь, пока бойцы разогреют на костре котелок, он вылил из раскалившейся на солнце фляги воду в пластиковый стаканчик, и теперь силился размешать в нем растворимый кофе.
– Особенно в войне с команчами, – согласился Приходько. Он присел рядом с командиром на такой же серый булыжник, поправил темные очки, вытащил из пачки сигарету, мучительно помял ее пальцами. – После Чечни ни одной сигареты не выкурил. А сейчас вот чувствую драйв.
– И где ты таких слов нахватался? Да не драйв... А мандраж! Дай-ка мне! – Иван протянул руку за пачкой.
– Покурим? – приободрился Виктор.
– Ага! – Родин спрятал пачку в нижний карман на штанине. – Ребятам плохой пример подаешь.
Приходько махнул рукой, не стал спорить.
А ребята – усиленная группа спецназа – второй день обживали горную пустыню. Унылый край, где каждый куст, деревцо борются за выживание под палящим солнцем. Арча, саксаул, полынь да колючка – одинокому путнику не укрыться в их тени. Ну, и место выбрали начальнички... С одной стороны, удобное, в низине между холмами, чтоб раньше времени не выдавать себя. А с другой стороны, для врага, подползшего на высотки – ты, как на ладони. Раз – и пришлепнул. И потому ночью без бойцов в секрете на макушках холмов не обойтись.
Несколько палаток – временное пристанище. И пока большие начальники не отдали грозный и всесторонне продуманный приказ, у спецназовцев – молодых, горячих, жизнерадостных, бесшабашных парней из России, было время заняться, тем, что душа пожелает. Кто мылся под шлангом из пригнанной откуда-то из-за горизонта машины-водовозки, кто ковырял тушенку, кто точил лясы под хохот товарищей.
Приходько встал, потянулся, увидел вывешенную на растяжке палатки тельняшку.
– Бессчетнов! Кто тельник развесил? Блин, вы еще флаг водрузите «спецназ ВДВ»! Чтоб за версту боялись.
Из палатки с подвернутыми краями выглянул увалень в косую сажень – прапорщик Саша Бессчетнов, сорвал майку.
– Чья?
– Моя! – парень с ежиком рыжих волос, сидя на ящике с гранатами, поднял руку.
– Ну-у, Вздохов...
Бессчетнов швырнул тельняшку, как полосатого кота; Вздохов ловко поймал, напялил на голову на манер банданы.
– На голове просушу...
Родин проводил взглядом безукоризненное выполнение распоряжения своего заместителя, заметил:
– Тут уже вся округа, даже самый последний кишлачник, знает, что «старший брат» приехал наркотики отнимать. Можно хоть рекламную растяжку делать: «Спецназ ВДВ: сильнее всех! Объявляем набор на замещение вакантных должностей!»
– По-моему, про нас уже забыли...
– Забудут, когда мы отсюда свалим. Чует моя душа, ничего хорошего из затеи наших начальничков не выйдет. На этой границе каждый кишлачник имеет свою долю от транзита. Щепоточку... Тут все курят трубку мира. С анашой. Правда, не все затягиваются.
– Трубка мира годится, чтобы устроить дымовую завесу...
– Ловким парням из русского десанта, – завершил Родин и предложил: – Пойдем в палатку, там прохладнее.
Офицеры встали.
– Смотри, – Приходько показал в сторону горной гряды, – пылят.
По дороге, которую с большим преувеличением можно было так назвать, ехали два джипа.
– На три часа опоздали... – констатировал Родин, повернулся к прапорщику. – Бессчетнов, группе – сбор, в полном снаряжении, оружие – в готовности. Встречаем гостей.
И сам прихватил автомат, накинул разгрузку, набитую под завязку всем необходимым военным скарбом. То же самое сделал и Приходько. Жизнь научила: одной рукой здороваться, а другой – поглаживать спусковой курок.
Из первого внедорожника вылез сутулый полковник в камуфляже: его каблук предательски соскользнул с подножки. За ним появился молодой парень в летном комбинезоне. Из второй машины вышли майор таджикской милиции Мирза Нуриев и еще двое офицеров – его подчиненные.
Родин знал их по прошлой операции, когда удалось захватить на горной тропе трех курьеров с афганским героином. Они не мешали.
Полковник представлял переформированный и переназванный в очередной раз «Центр специальных подразделений». Никто не знал его настоящего имени и фамилии, а сам он просил называть его «товарищ полковник» или «товарищ Первый».
Летчик-капитан, Денис Сурцов, был командиром вертолетного звена, с которым группа Родина уже вылетала на «реализацию разведданных». Они оба воевали в Чечне, но судьба впервые столкнула их здесь – на отрогах очень дальнего ближнего зарубежья – на таджикско-афганской границе.
Обменявшись короткими рукопожатиями, все прошли в командирскую палатку: первым полковник, за ним летчик, потом Родин и Приходько, затем Мирза, впереди своих офицеров.
Мирза обвел взглядом палатку, в которой помимо двух раскладушек было несколько раскладных стульев и небольшой стол, заметил:
– Извините за спартанские условия, которые вам пришлось предложить, но, понимаете сами, режим секретности. Мы должны исключить даже малейшую утечку информации.
– Безусловно, – согласился Полковник. – Обстановка диктует.
