Заходящее солнце догорало мириадами золотисто-оранжевых бликов, ласкающее тепло дневного воздуха перешло в зябкую прохладу осеннего вечера. Быстро надвигались сумерки. Когда стало совсем темно, богато украшенная карета остановилась посреди дороги, лакей в ливрее спрыгнул с облучка, где занимал место рядом с кучером, и укрепил на дверцах экипажа два зажженных медных фонаря.
Лорд Нельсон Ролингс, раздосадованный, что его отвлекли от размышлений, нетерпеливо выглянул в окно, разглядывая каменистую ухабистую дорогу, освещенную желтыми кругами от фонарей.
Карета снова тронулась, трясясь и подскакивая. Лорд Ролингс безуспешно пытался поудобнее устроиться на плюшевом сиденье.
– Эти дороги просто невыносимы, – пожаловался он своим спутникам. – Если мы доберемся до дома живыми, это произойдет не от усердия кучера. Он еще не пропустил ни одного ухаба на этой чертовой… – лорд сдержал готовое сорваться с языка грубое слово, не желая доставить неудовольствие жене и дочери, и завершил фразу более сдержанно: – … дороге.
– Да, Нельсон, поговорите, пожалуйста, с возницей, эта поездка ни на что не похожа. У меня болят все кости, – отозвалась леди Ролингс своим мягким детским голоском.
– Осталось часа два езды, дорогая, – постарался успокоить жену лорд Нельсон. – Нужно запастись храбростью и терпением. Вспомните лучше о приятном лете в нашем загородном поместье, ведь там нам было так хорошо, не правда ли? Теперь настала пора переносить тяготы пути.
– Вы правы, Нельсон, – согласилась леди Ролингс. Ее хорошенькое личико озарилось улыбкой при мысли, что скоро они наконец вернутся в Лондон.
Лорд Ролингс снова откинулся на мягкие подушки, прикрыв глаза. Желудок жестоко наказывал за непомерно жирную пищу, съеденную за завтраком. «Будь прокляты эти придорожные харчевни!» – безмолвно жаловался он самому себе, стискивая кулаки от усиливающейся боли. Достал из нагрудного кармана коробочку с мятными пилюлями.
– Опять беспокоит желудок? – озабоченно спросила леди Лидия.
– Пустяки, – пробормотал лорд Нельсон, ловко пряча лекарство в ладони. Он не хотел, чтобы жена заметила, что в руках у него не золотая коробочка, а другая, невзрачная на вид. Тяжело вздохнув, он положил пилюли в карман. Лето прошло в бесконечных поездках к ростовщикам, к которым перешли многие безделушки. Но лорд Ролингс ни за что не признался бы жене, что для них настали тяжелые времена.
Что можно сделать при данных обстоятельствах? Он потерял расположение короля; земли, сдававшиеся в аренду, отняты, он все глубже залезал в долги.
Ролингс знал: как только они вернутся в Лондон, кредиторы набросятся на него с удвоенной алчностью. Отступать некуда, уже до отъезда он исчерпал все возможности.
Лорд сокрушенно покачал головой и открыл глаза. Лицо озарилось при взгляде на Викторию, ненаглядную дочь, сидевшую напротив. Она была очаровательна. Кокетливая шляпка прикрывала густые золотистые волосы, несколько непослушных локонов выбились из прически и мило спадали на лоб, зеленые глаза великолепно оттеняли бело-розовый цвет лица. Густые темные ресницы опущены, скрывая неотразимые глаза.
«Другого пути не остается, – рассуждал лорд Ролингс сам с собой. – Придется пожертвовать дочерью и отдать ее лорду Фаулер-Грину». Мысль об этом господине солидного телосложения и годами старше его самого вызвала новый приступ боли. Все лето Ролингс пытался найти выход и спасти семью от разорения. Виктории всего двадцать два, многие девушки их круга выходят замуж гораздо позже. «Однако, – убеждал себя лорд Нельсон, – мы живем в восемнадцатом веке! Все же глупо смотреть на такую цветущую и образованную девушку, как Виктория, так, словно ее молодость уже кончилась и ей уготована незавидная участь старой девы!»
Но и сам он не молодеет. Скоро уже пятьдесят девять, пора устроить дочь понадежнее. Если с ним что-то случится, Виктории предстоит позаботится о матери, муж Виктории последит за счетами леди Лидии. А кто справится с этой задачей лучше, чем лорд Фаулер-Грин?
Важный лорд Фаулер-Грин давно не сводит глаз с Виктории, а прослышав о трудном положении семейства, недвусмысленно дал понять – он согласен помочь, если будет принят в родственники, предпочтительно в качестве зятя. Лорду Нельсону оставалось только убедить Викторию, что лорд Фаулер-Грин – самая подходящая партия.
При первой попытке разговора о замужестве, Виктория проявила завидную стойкость характера и отцу пришлось выдержать яростную атаку. Беседа была отложена до лучших времен. Лорд Ролингс достаточно хорошо знал дочь и мог с полным основанием предполагать, что худшее в этом вопросе еще впереди.
Виктория отличалась необузданным своеволием, этого нельзя было отнять. Леди Лидия давно отчаялась укротить дикий нрав и острый язычок дочери. Лорд Нельсон тоже зачастую должен был признать свое бессилие в наставлении ее на правильный путь, но в глубине души не сомневался – если Виктории станут известны все обстоятельства, он сможет убедить ее пойти на уступки, ведь ей нужна надежная опора. Лорд предпочитал, чтобы дочь кричала и брыкалась, нежели страдала молча.
