Всё началось с моего друга, с которым мы однажды воскресным вечером встретились, просто чтобы выпить и поболтать.
— А я вчера видел твою жену, — неожиданно говорит он мне.
— Где? — спрашиваю.
— Да на Васильевском. Шла по другой стороне улицы. Думал её окликнуть, но далековато было.
— Во сколько?
— Часов в девять вечера.
— Этого не может быть, — уверенно отвечаю я. — В это время она была на другом конце города, она ходит по субботам на курсы английского в Обухово.
— Зуб даю, дружище: это была она.
— Да ладно, тебе померещилось. Небось снова напился в хлам.
Посмеялись и забыли об этом. Я тогда и в самом деле не придал этому значения.
Да не подумает читатель, что я склонен к параноидальной ревности. Я действительно любил Настю и доверял ей. Мне казалось, что я прекрасно знаю её, что она проста и предсказуема. Я был уверен, что она не способна на измену — не потому, что я был уверен в себе, а потому, что я был уверен в ней. Это может показаться кому-то глупостью, наивностью, легкомыслием. Всегда легко судить со стороны, особенно когда уже знаешь исход дела. При этом любовь и доверие к супругу — вещь вроде бы совершенно естественная. Спросите себя: насколько легко Вы могли бы допустить мысль, что Ваша жена Вам изменяет? Насколько веское основание Вам было бы нужно для такого предположения?
Теперь я знаю точно: в каждой семье жена уверена, что знает, как бы ответил на эти вопросы её супруг. Не всякая женщина изменяет мужу, но всякая женщина уверена, что её муж уверен в ней, и тихонько про себя смеётся над ним. Таково женское самолюбие — для него не обязательно изменять мужу, но обязательно знать, что муж может заблуждаться относительно вашей безупречной верности. Иной раз женщина идёт на измену лишь для того, чтобы проверить: на самом ли деле муж не склонен ожидать от неё этого — лишь для того, чтобы пощипать самолюбие мужа и почесать своё собственное.
Несколько дней спустя я искал одну вещицу, которая мне вдруг понадобилась. Уже и не помню, что это было, да и не суть важно. Я перерыл весь дом, искал в самых неожиданных местах, пока Настя спокойно лежала на диване и смотрела телевизор. Но стоило мне залезть в корзину со старым бельём — Настя тут же вскочила, подбежала ко мне и нервно залепетала:
— Не лезь туда, там точно ничего нет! И вообще, ты меня уже утомил, маячишь тут перед глазами! Сдалась тебе эта штука! Забудь уже о ней и сядь спокойно!
Для Насти, всегда спокойной и тихой, подобное поведение уже было немного странным. Почему она так забеспокоилась, что даже отвлеклась от своего любимого сериала в самый драматичный момент сюжета? Почему она так не хотела, чтобы я лез в тот пресловутый ящик? Что я мог там найти? Чего она так боялась? Это была её роковая ошибка. Она могла отвлечь меня миллионом других способов — и я так никогда и не нашёл бы то, что нашёл. Но теперь я из принципа, ради чистого любопытства должен был закончить начатое.
— Подожди минутку, — сказал я ей. — Чего ты так возмутилась? Вот сейчас здесь посмотрю, ещё одно последнее местечко — и всё.
— Здесь точно нет! — не унималась Настя. — Подумай сам: мы в этот ящик сто лет не лазили!
— Потерянные вещи, — настаивал я, — имеют свойство находиться как раз в самых неожиданных местах.
Не успел я договорить, как моя рука нащупала посреди мягкой ткани что-то твёрдое и шершавое. Через секунду я извлёк из-под груды белья золотое колье с сапфиром.
Не может быть! Настя, как всякая прелестная девушка, обожала украшения. Их всегда не хватало, их всегда было меньше, чем хотелось бы. Каждое новое украшение было для неё предметом гордости, поводом похвастаться, покрасоваться передо мной и подругами. Все её украшения лежали в одной шкатулке. И редко они там лежали без дела — Настя не упускала повода надеть их на себя.
Но то колье стоило тысяч тридцать, не меньше — мы никогда не могли позволить себе такую роскошь. Откуда же оно взялось? Я никогда не дарил ей таких дорогих вещей. Неужели сама купила? Я бы непременно заметил такую дыру в нашем семейном бюджете. Может быть, кто-то подарил ей эту штуку задолго до нашего знакомства? Тогда зачем было прятать? И зачем было так нервничать?
— Откуда это? — задал я Насте прямой вопрос.
Все женщины — актрисы, когда готовятся к роли. Но тут я, очевидно, застал её врасплох. Она явно перебирала в уме возможные варианты, пытаясь на ходу сочинить правдоподобный ответ.
— Слушай, я не хотела тебе говорить, — неуверенно начала она. — Не хотела, чтобы ты видел. Чтобы зря тебя не тревожить. Это прислал мне один мужчина, который очень настойчиво ухаживал.
