Всего одна жизнь

Всего одна жизнь

Авторы:

Жанры: Современная проза, Повесть

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 87 страниц. Год издания книги - 1978.

Артем Гай — хирург. Естественно, что в своем творчестве он обращается к темам, которые особенно волнуют его и которые он хорошо знает — к работе хирургов.

В эту книгу вошла первая повесть Гая «Трудные дежурства», рассказывающая о выпускнике ленинградского медицинского института, начинающем свою самостоятельную деятельность в небольшом городе в Казахстане. Действие повести «Всего одна жизнь» происходит в хирургической клинике в Ленинграде.

Автора интересуют не столько случаи из клинической практики, часто сами по себе незаурядные, сколько психология и этика труда медиков, возможность в острой ситуации поставить нравственную проблему, раскрыть человеческий характер.

Читать онлайн Всего одна жизнь



Трудные дежурства

Часть первая. «В полях, под снегом и дождем…»

1

Двадцатое ноября. День моего первого самостоятельного дежурства. Я готовился к нему долго — и в институте, и уже четыре месяца здесь, в этой очень далекой от Ленинграда больнице.

Хирургия — океан страданий, кого вынесешь ты на свой берег в мой первый судный день? Справлюсь ли?..

На отделении, как всегда, невпроворот работы. Все заняты. Я с середины дня не выхожу из приемного покоя. А Петр Васильевич, наш заведующий, пробурчав утром: «Ну вот, в бой брошены свежие силы», заперся в своем кабинете, готовится к какому-то отчету или докладу. Подозреваю, что сделал он это не без умысла.

В три часа дня поступают один за другим двое больных с острым аппендицитом. Для верности прошу Мусю посмотреть их. Муся — самый опытный ординатор, правая рука Петра Васильевича. Симпатичная, неторопливая женщина лет двадцати восьми, с мягкой улыбкой. Она всегда помогает и советы дает незаметно, кажется — сам додумался. Работать с нею одно удовольствие. К тому же я с первого дня оказался Мусиным соседом по квартире. Наверное, не соседом даже, а гостем.

Иду оперировать.

В пять Петр Васильевич заходит в операционную, несколько минут молча стоит за моей спиной, потом говорит:

— Ну, ладно. Работай. Я дома, — и уходит.

В шесть я остаюсь один на один со своим дежурством. Волнение прошло, но где-то в сознании плавает неуправляемая мыслишка: дай бог, чтобы было тихо. Не для молодого хирурга мыслишка. Пугающая…

До восьми часов действительно тихо. А в двадцать десять меня срочно вызывают в приемный покой.

Там полным-полно народу. Милиция. На носилках девушка, девчушка даже. Ну, вот оно, начало… Пульс и давление не определяются. Сбила машина. Шок. Отчего?.. Противошоковые жидкости, кровь, грелки…

— Что с нею, доктор? — У парня лицо загорелое, и потому не бледное, а какое-то синее. Так отчего шок?..

Мне кажется, что я и все вокруг страшно медлительны.

— Поживее, Ниночка! — сдавленно шепчу я операционной сестре.

— Что с нею, доктор? — дышит мне в затылок парень.

С трудом попадаю в вену. «Петр попал бы моментально…»

— Вызовите Петра Васильевича, пожалуйста.

— Доктор, что с нею?..

Девушку зовут Таней. Ей семнадцать лет. Нет, я еще не могу нести сам этот груз…

В двадцать три часа я все еще на коленях у ее постели. Иглу нужно все время придерживать, чтобы она не вышла из вены. Попасть снова будет очень трудно. Мне кажется, что колени мои — лезвия ножей. Стоит чуть сдвинуться — и равновесие потеряно, я полечу на пол с иглой в руках. Петр Васильевич сидит рядом на краю кровати.

— Что со мной было? — шепчет Таня.

— Небольшая неприятность, Танюша, — говорит Петр Васильевич.

Она засыпает.

— Нужно хорошенько следить за нею, и она наша. Понял?

Мне кажется, я все понял, но вот ноги…

— Интересно, похож я на первохристианина?

— Чего не видел, того не видел, — насмешливо бурчит Петр Васильевич. — А вот иглу, чтобы не держать всю ночь, попробуй подшить к коже.

В двадцать четыре Петр Васильевич оставляет меня одного. Он будет спать на диване у себя в кабинете.

В полутьме ночной палаты, мне кажется, я слышу, как возвращается жизнь в это девичье тело, и мне хочется орать от радости. Я широко раскрываю рот, но, конечно, молчу. Никаких мыслей в этот миг, одно ощущение. Ничего, что я битый час стоял на коленях, вместо того чтобы сразу подшить иглу. Мне еще лучше оттого, что ноют ноги. Я смотрю на живое Танино лицо, на двигающиеся во сне порозовевшие губы, на тугую блестящую кожу ее руки, в которую впилась толстая и жестокая спасительная игла. Я думаю: «Петр, наверное, специально заставил меня час простоять на коленях». И беззвучно смеюсь: «Ах, стервец!» Для совершенства, в моем представлении, он слишком толст и замкнут. Хорошо, что сейчас он спит тут же, в больнице. Это дает мне уверенность, что с Таней будет все в порядке. И все же я боюсь отойти от нее. Сижу, как влюбленный дурак, и держу ее за руку. Какие-нибудь четыре часа назад я даже не знал о существовании этой Тани. А сейчас мне кажется, что я знаю ее лучше всех на свете.

Все дело, вероятно, в том, что я оказался как бы соучастником ее второго рождения. Я с нежностью щупаю ее пульс и улыбаюсь. Что бы сказала об этом Оля? Я хочу представить ее здесь, рядом с собою, и не могу. Я никогда не мог себе представить, что скажет или сделает Оля в той или иной ситуации. Иногда она бывала мягкой, ласковой; я говорил ей в такие минуты, что глаза ее зеленеют, как александриты. А иногда, особенно часто почему-то, когда мы выходили из кинотеатра, я вдруг замечал, что у нее чужие глаза, и взгляд чужой, не видящий. «Ты что?» — спрашивал я. «А что? Ничего», — спокойно отвечала она. И мы шли молча рядом, как едва знакомые люди. Иногда это неожиданное отчуждение длилось несколько дней. Я злился, хотел проучить ее — старался не замечать, но надолго меня не хватало.

Последний наш вечер в Ленинграде, когда я провожал ее домой после «отвальной», запомнился мне со всеми подробностями.

Было тепло, даже душно. Листва в Летнем саду загадочно шуршала в темноте. На мосту блестел отполированный шинами диабаз. Набережная была совсем пуста. Мы всегда любили ее такой. «Нам надо подождать, проверить себя», — повторяла Оля. Постепенно выветривался хмель и принесенная им легкость, которую я испытал в этот вечер впервые за последние недели — с того дня, как мне стало ясно, что Оля не поедет со мной. Во всяком случае — пока…


С этой книгой читают
Мертвые собаки

В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.


Чти веру свою

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Записки судебно-медицинского эксперта

В 2016 году исполняется 125 лет старейшей за Уралом кафедре судебной медицины с курсом токсикологической химии Сибирского государственного медицинского университета. Кафедра славна своей историей и достижениями, которые созидались ее сотрудниками. Одним из преподавателей кафедры в советский период ее истории был Юрий Николаевич Бунин, успешно совмещавший педагогическую деятельность с практической работой в Томском областном бюро судебно-медицинской экспертизы. Помимо педагогического таланта, у Юрия Николаевича, старейшего из ныне практикующих экспертов Томской области, раскрылся и талант литератора, благодаря которому все желающие могут прочитать в данной книге занимательные истории из экспертной практики.


Счастливы по-своему

Юля стремится вырваться на работу, ведь за девять месяцев ухода за младенцем она, как ей кажется, успела превратиться в колясочного кентавра о двух ногах и четырех колесах. Только как объявить о своем решении, если близкие считают, что важнее всего материнский долг? Отец семейства, Степан, вынужден работать риелтором, хотя его страсть — программирование. Но есть ли у него хоть малейший шанс выполнить работу к назначенному сроку, притом что жена все-таки взбунтовалась? Ведь растить ребенка не так просто, как ему казалось! А уж когда из Москвы возвращается Степин отец — успешный бизнесмен и по совместительству миллионер, — забот у молодого мужа лишь прибавляется…


Почерк

В книгу вошла малая проза М. Сегала, воплотившаяся в его фильме «Рассказы» и дополненная новыми сочинениями. В этом сборнике нет ни одного банального сюжета, каждый рассказ – откровение, способное изменить наше представление о жизни.


Рок-н-ролл мертв

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Приснился мне Чаплин...

Популярнейший артист театра, кино и эстрады, Роман Карцев о своих литературных опытах говорит так: «Я не писатель – я артист, импровизирующий на бумаге…»«Приснился мне Чаплин…» – вторая книга Карцева, вышедшая в Москве. В отличие от первой «Малой, Сухой и Писатель», которая была в основном мемуарной, здесь представлены написанные (сымпровизированные) им за последние несколько лет монологи, диалоги и миниатюры, с которыми он с огромным успехом выступает перед своими зрителями.Уверены, что такой же успех автор будет иметь и у своих читателей…


Ночи безумные

Стихи, составившие эту книгу, столь совершенны, столь прекрасны… Они звучат как музыка. И нет ничего удивительного в том, что эти строки вдохновляли композиторов на сочинение песен и романсов. Многие стихи мы и помним благодаря романсам, которые создавались в девятнадцатом веке, уцелели в сокрушительном двадцатом, и сегодня они с нами. Музыка любви, помноженная на музыку стиха, – это лучшая музыка, которая когда-нибудь разносилась над просторами России.


Петров и Васечкин в стране Эргония. Новые приключения

Новая повесть Владимира Аленикова – долгожданное продолжение истории про неутомимых искателей приключений Петрова и Васечкина!Эти ребята никогда не скучают. На этот раз они отправляются в Антарктиду и сталкиваются с новой неизвестной цивилизацией гигантских муравьёв!


Свой почерк в режиссуре
Жанр: Кино

Владимир Алеников – один из лучших режиссеров отечественного кино, писатель, киносценарист и продюсер. Постановщик знаменитых фильмов «Приключения Петрова и Васечкина», «Биндюжник и Король», «Улыбка Бога, или Чисто одесская история», «Война Принцессы» и многих других. В течение нескольких лет он был профессором кинорежиссуры Лос-Анджелесского университета. Сейчас руководит режиссерскими мастерскими на Высших курсах кино и телевидения ВГИК и на Высших курсах сценаристов и режиссеров, а также ведет спецкурсы в киношколе «Артерия кино» и в Киноакадемии Никиты Михалкова.


Другие книги автора
Незавершенный эксперимент

Дельфинов готовили к проведению эксперимента по выполнению аварийно-спасательных работ в открытом море. С этой целью к двум дрессированным дельфинам по кличке Пират и Эльма добавили несколько «дикарей», недавно выловленных в море. После этого обученные дельфины неожиданно проявили агрессивность по отношению к дрессировщику, с которым они работали несколько лет, а в газетах появилось сообщение, что японские рыбаки уничтожили большое количество дельфинов. Эксперимент оказался под угрозой…


Наследники

Советский инженер Иван Овечкин прибыл в Западную Африку оказывать братскую помощь бывшей французской колонии и поселился по соседству с одиноким немолодым врачом Оноре-Максимилианом Жиро. Поведение врача и его тайные исследования были загадочны. Но после того, как к нему зачастили необычные посетители, ситуация стала тревожной…


Мистификация

Одинокий и немолодой уже врач — Иван Петрович Левин, любил читать фантастику и литературу, посвященную НЛО. Мог ли он предположить, что сам окажется участником необъяснимых событий…