Вопрос

Вопрос

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 14 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

Всеволод Соловьев так и остался в тени своих более знаменитых отца (историка С. М. Соловьева) и младшего брата (философа и поэта Владимира Соловьева). Но скромное место исторического беллетриста в истории русской литературы за ним, безусловно, сохранится.

Помимо исторических романов представляют интерес воспоминания

Читать онлайн Вопрос


I

Матвѣевъ сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ у бюро и спѣшно дописывалъ отвѣтъ на дѣловое письмо, полученное имъ съ вечера. Небольшіе часы изъ темнаго мрамора, поставленные на каминѣ между двухъ старыхъ вазъ, пробили девять. Изъ окна на бюро падалъ свѣтъ блѣднаго зимняго утра и какъ бы лѣниво расплывался по всей комнатѣ. Эта комната, съ темно-сѣрыми обоями, съ мебелью, обитой полосатымъ, нѣсколько выцвѣтшимъ репсомъ, съ потертымъ ковромъ и двумя книжными шкапами, гдѣ книгъ было слишкомъ много, такъ что онѣ едва помѣщались, — производила довольно непріютное впечатлѣніе.

Видно было, что человѣкъ, жившій здѣсь и работавшій, ничуть не заботился объ удобствахъ и красотѣ своей обстановки, а быть можетъ, даже совсѣмъ и не замѣчалъ ее. Одно только, среди этой унылой комнаты, бросалось въ глаза: на стѣнѣ, передъ бюро, въ дорогой рамѣ, красовался большой портретъ, писанный маслянными красками. Съ полотна очень живо глядѣло личико молоденькой женщины, прическа и нарядъ который показывали, что портретъ сдѣланъ не теперь, а лѣтъ двадцать тому назадъ.

Самъ Матвѣевъ какъ нельзя больше подходилъ къ общему тону этого кабинета. Вся его фигура тоже говорила, что онъ не заботится о своей внѣшности, не замѣчаетъ ее. Его длинный, разстегнутый сюртукъ, вышедшій изъ моды фасонъ воротничка, наскоро повязанный галстухъ, — сразу показывали, что ему некогда или нѣтъ охоты подумать о туалетѣ. Небрежность была замѣтна и въ давно неподстриженныхъ волосахъ, неровныя пряди которыхъ ложились на воротникъ сюртука, и въ черезчуръ длинной, негустой бородѣ.

Однако, при всей этой небрежности и даже почти опущенности, Матвѣевъ все же производилъ впечатлѣніе настоящаго «барина». Ему было за сорокъ лѣтъ, но онъ казался, несмотря на какъ бы утомленный видъ его лица, а, быть можетъ, и благодаря именно этому виду, — моложе своего возраста.

Матвѣевъ дописалъ письмо, заклеилъ конвертъ, взглянулъ на часы и потянулся въ креслѣ. Потомъ его взглядъ остановился на косомъ кожаномъ футлярчикѣ, лежавшемъ за большой мраморной чернильницей. Онъ приподнялся съ кресла, подвинулъ кт себѣ футляръ, открылъ его и нѣсколько секундъ съ видимымъ удовольствіемъ разглядывалъ сверкавшій на темно-синемъ бархатѣ широкій браслетъ, украшенный крупными, чистѣйшей воды брилліантами. Потомъ онъ снова заперъ футляръ и прикрылъ его бумагами.

Теперь на лицѣ его выражалось нетерпѣніе. Онъ сидѣлъ, постукивая пальцами о ручку кресла. Онъ ждалъ и прислушивался.

И вотъ онъ разслышалъ легкіе шаги. Дверь отворилась. Передъ нимъ была стройная дѣвушка, вся еще розовая и свѣжая отъ умыванья, еще пахнувшая душистымъ мыломъ; но уже совсѣмъ и по-праздничному одѣтая въ новомъ, съ иголочки, платьѣ свѣтлаго, неопредѣленнаго цвѣта, въ складочкахъ, кружевцахъ и ленточкахъ. У него при ея входѣ явилось такое ощущеніе, какъ будто вся комната сразу освѣтилась.

— Ты готовъ?! и я тоже готова… и кофе готовъ! — проговорила дѣвушка звонкимъ голосомъ.

Онъ привлекъ ее къ себѣ, и она, забывъ о томъ, что можетъ смять новенькое платье, почти упала къ нему на колѣни. Она порывисто и крѣпко обвила его шею руками и прижалась къ его щекѣ головою.

II

— За что же ты меня душишь!.. Ну, покажись… дай, я тебя поцѣлую… честь имѣю поздравить новорожденную!.. Маша, да что жъ это, наконецъ, такое?!

Но она ничего не слушала. Она все крѣпче сжимала его шею руками, все крѣпче къ нему прижималась. Наконецъ, она почувствовала, что ему, дѣйствительно, больно и почти нечѣмъ дышать. Тогда она быстро разжала руки, повернула голову и стала его цѣловать въ лобъ, въ глаза, въ щеки, громкими и частыми, совсѣмъ дѣтскими поцѣлуями.

И въ то же время, какъ бы по какому-то чутью, одинъ круглый, темно-сѣрый глазокъ ея, опушенный длинными рѣсницами, такъ таки прямо и остановился на футлярѣ, полуприкрытомъ бумагами. Матвѣевъ сейчасъ же замѣтилъ это.

— Ахъ ты, лиса! — воскликнулъ онъ веселымъ, совсѣмъ молодымъ голосомъ:- ужъ почуяла… ну, бери, бери.

Маша не заставила ждать: она вспрыгнула и, во мгновеніе ока, не только футляръ былъ у нея въ рукахъ, но и браслетъ оказался надѣтымъ на ея тонкую, розовую руку.

— Папочка, папочка! — почти вздыхала она отъ восторга, разглядывая браслетъ:- папочка!.. я знала, что ты подаришь мнѣ что-нибудь такое… я знала, что ты былъ у Фаберже… но это… нѣтъ, это такая прелесть!.. А брилліанты! Господи, я никогда такихъ и не видывала!.. Папочка! это даже слишкомъ… слишкомъ хорошо… право!..

Она опять повисла у него на шеѣ.

Но ей надо было еще хорошенько полюбоваться чудеснымъ подаркомъ. Она оставила отца, подошла къ окну, подняла руку и, склонивъ голову, полуоткрывъ сочныя губки и немножко прищуря глаза, глядѣла, какъ переливаются огни брилліантовъ.

Матвѣевъ не спускалъ съ нея глазъ. Потомъ онъ мгновенно поблѣднѣлъ и перевелъ взглядъ на большой портретъ надъ бюро. Онѣ, дѣйствительно, въ эту минуту были очень похожи другъ на друга… Онъ поблѣднѣлъ еще больше и закрылъ лицо руками.

Маша кинулась къ нему.

— Папочка… милый… что съ тобой?!

Она силою развела его руки и увидѣла, что все лицо его въ слезахъ, что слезы, одна за другою, такъ и катятся по щекамъ и бородѣ. Маша совсѣмъ растерялась; она тоже поблѣднѣла, опустилась передъ нимъ на колѣни, не зная, что сказать, что сдѣлать. Она никогда не видала отца такимъ, и даже ей въ голову не приходило, что онъ можетъ плакать.


С этой книгой читают
Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Бесики

Исторический роман Акакия Белиашвили "Бесики" отражает одну из самых трагических эпох истории Грузии — вторую половину XVIII века. Грузинский народ, обессиленный кровопролитными войнами с персидскими и турецкими захватчиками, нашёл единственную возможность спасти национальное существование в дружбе с Россией.


Белая Сибирь. Внутренняя война 1918-1920 гг.

Генерал К. Сахаров закончил Оренбургский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище и академию Генерального штаба. Георгиевский кавалер, участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. Дважды был арестован: первый раз за участие в корниловском мятеже; второй раз за попытку пробраться в Добровольческую армию. После второго ареста бежал. В Белом движении сделал блистательную карьеру, пиком которой стало звание генерал-лейтенанта и должность командующего Восточным фронтом. Однако отношение генералов Белой Сибири к Сахарову было довольно критическое.


Сущность и Разум. Том 2

Во втором томе книги автор ясно и чётко показывает необходимые и достаточные условия появления сознания на определённом уровне развития жизни. Понимание механизмов формирования памяти и сознания на уровне материальных тел сущности позволяет автору объяснить явление жизни после смерти, происходящее с людьми в состоянии клинической смерти. Благодаря этому, эти факты из категории необъяснимых феноменов переходят в категорию естественных явлений живой природы. Явление реинкарнации — из категории религиозных и мистических понятий, опять-таки, переходит в категорию реальных природных явлений.


Сущность и Разум. Том 1

В этой книге автор продолжает, используя свою теорию неоднородности пространства, срывать завесу тайны с очередных «парадоксов» природы. На этот раз в фокусе объектива познания — живая природа и сам человек. Автор формулирует необходимые и достаточные условия для возникновения жизни на планетах. Простота и красота понятий даёт возможность читателю, вполне возможно, впервые в жизни испытать просветление знанием, когда возникает чувство, что знания становятся неотъемлемой частью тебя самого. В первом томе этой книги автор обнажает природу и механизмы эмоций.


Человек хотел добра

В книгу ярославского писателя Виктора Московкина включены рассказы и повесть «Как жизнь, Семен?», посвященные школьникам и подросткам, делающим первые самостоятельные шаги.


Молчание Голубки
Автор: Эрин Хантер
Жанр: Фэнтези

После битвы с Сумрачным лесом Голубка утратила свои уникальные способности, теперь воительнице придется научиться жить как обычной кошке племени.


Другие книги автора
Сергей Горбатов

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В третий том собрания сочинений вошел роман "Сергей Горбатов", открывающий эпопею "Хроника четырех поколений", состоящую из пяти книг. Герой романа Сергей Горбатов - российский дипломат, друг Павла I, работает во Франции, охваченной революцией 1789 года.


Последние Горбатовы

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В седьмой том собрания сочинений вошел заключительный роман «Хроники четырех поколений» «Последние Горбатовы». Род Горбатовых распадается, потомки первого поколения под влиянием складывающейся в России обстановки постепенно вырождаются.


Изгнанник

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В шестой том собрания сочинений включен четвертый роман «Хроники четырех поколений» «Изгнанник», рассказывающий о жизни третьего поколения Горбатовых.


Старый дом

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В пятый том собрания сочинений вошел роман «Старый дом» — третье произведение «Хроники четырех поколений». Читателю раскрываются картины нашествия французов на Москву в 1812 году, а также причастность молодых Горбатовых к декабрьскому восстанию.