Роман Солнцев
ВОЛЧЬЯ ПАСТЬ
1.
Станислав Иванович договорился с женой Мариной вечером пойти послушать орган, католики разрешили заезжему музыканту дать светский концерт в своем замечательном костеле. Но уже в конце рабочего дня в институт физики позвонили из приемной губернатора: Ивкин срочно созывает "тайный совет". Пришлось разыскивать по телефону жену, в ординаторской ее не оказалось, через одну из медсестер Станислав Иванович попросил передать, что музыка отменяется.
Губернатор зачастил, договаривались собираться раз в месяц, со времени последней встречи прошла всего неделя, и опять! Поездка в Москву оказалась неудачной? По слухам, он вчера вернулся оттуда взбешенный. Впрочем, чего можно ожидать ныне в столице (как он обычно острил) не под рубиновыми звездами - они уже погасли - а под красными носами старых цекистов, снова оккупировавших правительство... Видимо, не вышло у Ивкина с ними разговора.
На прошлом Совете обсуждали именно его предстоящую поездку в Москву. Обсуждали без журналистской братии, этих ныне многочисленных, тоскующих от безделья соглядатаев, которые требуют гласности в каждую минуту губернаторской жизни. Вопрос был один - и вопрос тяжелый, как топор: поддержать стачку угольщиков, чтобы центр, наконец, понял: из-за высоких тарифов местный уголь везти дальше тысячи двухсот километров невыгодно? Дальнему востоку дешевле в Японии брать за доллары, не говоря о сибирском западе - уральских заводах - к ним ближе Ростов... Или все же выплатить зарплату шахтерам из своего котла, обобрав тех же учителей и врачей? Ведь на носу зима: если угля разрезы не дадут, область замерзнет... После трехчасовых дебатов уговорились: зарплату угольщикам выдать наполовину, а Москве предъявить претензии на все сто процентов, подключив прессу. Ивкин человек мягкий, интеллигентный, не любит шума, но выхода не было. Мрачно перекрестившись (разумеется, в шутку), он буркнул своим помощникам: идите к папарацци, бейте в колокола! Пора с железной дорогой что-то решать. Обзваниваем участников "Сибирского соглашения", показываем зубы, пусть и не такие длинные и острые, как у владык "естественных монополий", половина из которых как раз и сидит наверху и, конечно, сами с себя никогда не снимут золотой пиджак.
"Может быть, журналисты перестарались - и опять пополз веселый слух об отколе Сибири от России? Что могло случиться за неделю?" - раздумывал Станислав Иванович Колесов, входя в приемную губернатора, где уже сидели рядком в ожидании члены Совета. А он-то, Станислав Иванович, возмечтал (если выгорит с Москвой) выцыганить для своих ученых у губернатора хоть полмиллиона дополнительно - иначе фундаментальная наука окончательно вся перекочует в США, Канаду и даже в Бразилию.
- Здрас-сьте! - здоровался он с коллегами, как бы весело улыбаясь. Здрассьте!.. - Эта защитная его улыбка, вымученная в детстве, перескочила и во взрослую жизнь Колесова, утвердилась и не однажды спасала его, особенно в годы "застолья", когда власти не любили печальных руководителей даже в сфере науки - весьма подозрительными казались подобные люди. Впрочем, как убеждался Колесов, его машинальная улыбка ныне хотя бы радовала людей, а некоторых приятно интриговала. Вот вскинулся со стула навстречу бледный от волнения местный писатель Титенко, приятель губернатора.
- Вы уже знаете, в чем дело? - он кусал губы и вскидывал глаза на люстру, зажженную среди бела дня. Но что ему мог ответить Станислав Иванович. Он-то думал: писатель осведомлен.
Поднялся и встал рядом, пыхтя, румяный, как увеличенный ребенок, Бабкин, директор пригородного птицесовхоза "Клич Ильича" ( или как шутили в народе - "Крылышки Ильича"), знаменитый в местных кругах певец-тенор - у него в селе до сих пор старухи пляшут и поют( как говорят злые языки - на многих улицах выросли мужики, весьма похожие на директора).
Возле окна, спиной к свету, с кулаками в карманах брюк, как у революционного поэта Маяковского, замер, гордо вскинув высоколобую голову, директор военного завода Сидоров, бывший противник нынешнего губернатора на выборах, член одной из самых красных партий. Станиславу Ивановичу он сухо кивнул.
- А, вот и ученые, в ступе толченые... - сострил, привставая и вытягивая узкую влажную ладонь еще один "тайный советник" - руководитель крупного банка Малинин. У нег сын учился в Лондоне.
- Здрас-сьте, здрасьте, - продолжал вдохновенно здороваться Станислав Иванович. - Кто знает, какая тема?
Угрюмый генерал УВД Катраев - он стоял возле телефона с трубкой - поднял и опустил плечо с блеснувшим погоном.
Помолчали.
Наконец, из кабинета губернатора степенно вышли двое гостей, явно иностранцы, - дама с надменным личиком и высокий господин с белыми, красивыми, большими зубами, которые он продемонстрировал сразу же, как увидел улыбку Станислава Ивановича.
Как только гости, распространяя запах дезодорантов, скрылись в коридоре, секретарша тихо разрешила:
- Проходите. Андрей Николаевич вас ждет.
И Андрей Николаевич Ивкин их ждал - он стоял посреди кабинета взлохмаченный, несколько растерянный, справа и слева от него на пол падали из окна желтые знамена света. Кивком пригласил всех за длинный стол для заседаний, исподлобья оглядел:
