Во широкой степи
Авторы: Олег Николаевич Тихомиров
Жанры: Детская литература, Историческая проза
Цикл: Страницы истории нашей Родины
Формат: Полный
Всего в книге 4 страницы. Год издания книги - 1987.
Рассказы о крестьянском восстании 1707–1708 гг. под руководством Кондратия Афанасьевича Булавина.
Читать онлайн Во широкой степи
ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ
Город спал. Лишь караульные возле ворот и дозорные на высоких стенах не смыкали глаз, дожидаясь утра, а стало быть, и смены.
Ночь выдалась тихая, безветренная. Когда в чёрном небе выныривала из-за облаков луна, Дон походил на огромную змею, которая нескончаемо ползла и ползла к морю, поблёскивая серебряной чешуёй.
Казалось, в такую ночь ничто не могло потревожить покой атамана Войска Донского — Лукьяна Максимова. А между тем атаман был дважды разбужен. В первый раз — спешным гонцом от князя Долгорукого. Князь сообщал, что вожак казачьей голытьбы и беглых мужиков Кондрат Булавин выступил походом на Черкасск. Князь велел крепко держаться, обещал скоро прийти на подмогу. Лукьян знал о походе Булавина и без гонца. Однако выслушал княжеского посланника почтительно, одарил серебряной монетой: Долгорукий был птицей важной — пришёл на Дон со своими полками по приказу самого царя Петра Алексеевича.
Едва прилёг атаман после разговора с гонцом, как вновь подняли его. На этот раз верный человек доставил и в самом деле важную весть. Он рассказал Максимову, что казаки ближних станиц решили пропустить Булавина к Черкасску без боя.
У Лукьяна Максимова гневно задёргалось веко. Мог ли он раньше предположить, что какой-то казак из Трёхизбянской станицы, ставший атаманом в городке Бахмуте, будет для него опасен? Максимов вскочил, зашагал по избе. «У Кондрата — войско?! Всякий сброд, а не войско. Мужики, сбежавшие от помещиков, посадская голь да казачья беднота. Им покажи плеть — в три погибели согнутся».
И вдруг атаман опомнился. Сел на скамью, поник. Давно ли он разбил булавинцев возле станицы Закотной и послал в Москву царю донесение: «Воровство[1] Кондрата Булавина искоренили. Почало быть во всех казачьих городках смирно». Давно ли обещал тому, кто поймает Кондрата, двадцать тысяч рублей? Но прошло лишь полгода, и Булавин повёл на Черкасск — столицу Войска Донского свои отряды. Тянется к Булавину пополнение, повсюду идёт про него молва: мол, вступился Кондрат Афанасьевич за всех сирых и обиженных… Нет, что ни говори, силён Кондрат Булавин.
Атаман выпил холодной воды. «Нельзя падать духом. Не всё потеряно. Князь Долгорукий движется на подмогу. А пока что можно будет отсидеться за городскими стенами, если мятежники подойдут вплотную. Что касается ближних станиц, которые хотят пропустить Булавина без боя, то можно им пригрозить: не будете вести огонь по врагу, начнём обстреливать вас из пушек. На городских стенах ни мало ни много — сорок пушек имеется, да пороху запасы великие, да ядер — не счесть. Нужно будет немедля с утра послать людей, чтоб передали станичной голытьбе грозное предупреждение».
ПОЖАР
Бывший бахмутский атаман, а ныне предводитель восставшей голытьбы Кондратий Афанасьевич Булавин слыл человеком рассудительным и справедливым. Немолод, перевалило за сорок, в густой чёрной бороде проседь — будто борода чуть пеплом присыпана. По левой щеке короткий рубец — когда-то пуля царапнула. Лицом Булавин часто бывал хмур. Улыбался редко, жизнь не приучила. Зато если вдруг засмеётся, у всех на душе светло.
Вот и сейчас, глянув на писаря, который прочитал ему послание, присланное атаманами пяти станиц, Булавин рассмеялся, стукнул себя ладонью по колену:
— Ай хитры, чертяки!
Атаманы расположенных подле Черкасска станиц писали Кондратию Афанасьевичу: «Милости просим. Когда ты изволишь к Черкасску приступать, на наши станицы не наступай. Мы будем бить по тебе из ружей пыжами[2]. И ты вели своему войску стрелять в нас пыжами».
Булавин уже посылал в Черкасск и в станицы своих людей. Там они подговаривали бедноту подняться против домовитых[3], обещали, что Кондрат Афанасьевич, мол, в обиде вас не оставит. И вот пришло это послание.
— Ружья пулями не заряжать, — приказал тут же Булавин. — По станичникам будем бить пыжами. Чтоб ни одной капли крови не пролилось!
Когда писарь и ближние помощники ушли, Булавин задумался. Опять впереди бой. Да не просто бой, а сражение за столицу Войска Донского. Там, за стенами Черкасска, упрятались Максимов и казачья старшина — атаманы, их помощники есаулы и прочие богатеи. Удастся ли быстро взять город? Ведь если вести долгую осаду, успеют подойти полки Долгорукого. Нет, с Черкасском медлить нельзя. Ну ладно, а коли одолеем Максимова, куда потом двинуться: на Азов или на Воронеж, а там, глядишь, — на Москву?
Булавин тряхнул головой. «Да, сила с тобой, Кондрат, большая, — сказал он себе. — Не для того ли бежала сюда голытьба от помещиков, чтобы стать вольными людьми? Да царь, вишь, послал на Дон войско с повелением беглых сыскать и вернуть прежним хозяевам либо отправить на каторжные работы. Видать, не ведает он, как горько живётся простому люду. Вот ведь какой пожар разгорелся! И не только на Дону. Повсюду поднялся народ за волю и правду. Мало ли здесь мужиков из уездов Воронежского и Тамбовского, Борисоглебского и Козловского? Всех не сочтёшь. Понабежало людей с рыбных и соляных промыслов. Да бурлаки и матросы, да стрельцы и работные люди со строек и верфей…»
Кондратий Афанасьевич вспомнил, как он поджёг соляной завод в Бахмуте. Поджёг потому, что по царскому повелению завод был отобран у казаков и передан полковнику Шидловскому. «Пущай никому не достанется! — шумела казачья беднота. — Пущай всё сгорит!» Ай, славно пылали солеварни, тысячи искр прорывались сквозь дым, улетали в ночное небо!
