ЗИМА 41-го. БИТВА ПОД МОСКВОЙ
Сталин — председатель Совета Народных Комиссаров СССР.
Молотов — народный комиссар иностранных дел СССР.
Маленков — член правительства.
Щербаков — секретарь Московского горкома партии.
Жуков — генерал армии, член Ставки Верховного главнокомандования.
Василевский — генерал, работник Генерального штаба.
Еременко — генерал, командующий Брянским фронтом.
Конев — генерал, командующий Калининским фронтом.
Буденный — командующий Резервным фронтом.
Артемьев — генерал, командующий Московским военным округом.
Жигарев — генерал, командующий ВВС.
Троицкий — полковник, командир танковой бригады.
Власик — генерал, начальник охраны Сталина.
Чадаев — сотрудник Совнаркома.
Игнатошвили — генерал, заместитель начальника охраны Сталина.
Павел — рабочий.
Клава — его жена.
Юра — их сын.
Нина — их дочь.
Борис — директор ювелирного магазина.
Клара — его жена.
Эдик — их сын.
Клочков — политрук.
Андрей, Карим, Гавриил, Мусамбеков — солдаты.
Таня — партизанка.
Черчилль — премьер-министр Великобритании.
Иден — министр иностранных дел.
Гленн — член парламента.
Исмей — генерал, советник Черчилля по военным вопросам.
Гитлер — канцлер Германии.
Геринг — командующий военно-воздушными силами, рейхсмаршал.
Гальдер — генерал, начальник Генерального штаба.
Браухич — фельдмаршал, командующий сухопутными войсками.
Хойзингер — фельдмаршал, заместитель начальника Генерального штаба.
Бок — фельдмаршал, командующий группы армий «Центр».
Лееб — фельдмаршал, командующий группы армий «Север».
Рунштедт — фельдмаршал, командующий группы армий «Юг».
Гудериан — генерал, командующий 2-й танковой армией.
Ева Браун
Солдаты, офицеры немецкой армии.
КАРТИНА I
Просторный кабинет.
Перед картой фронтов стоят Жуков, Василевский.
Жуков. Обстановка на фронтах сложная, опасная. Придется наши войска отводить за Днепр и там создавать оборонительные рубежи. Иначе немцы могут окружить наши войска.
Василевский. Такая угроза есть, и допустить этого нельзя.
Жуков. Хочу доложить об этом товарищу Сталину. Выскажу ему наши соображения о дальнейшем ведении боевых действий на московском и других направлениях.
Василевский. Это правильно. Откладывать нельзя. Обстановка сложилась критическая.
Жуков. Нам надо не стесняться найти в себе мужество и сказать народу правду: почему наша армия отступает, почему так получилось, что она оказалась в таком тяжелом положении?
Василевский. Это верно. Сказать правду надо.
Жуков. Прежде всего надо по достоинству оценить немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. Мы же не перед дурачками отступали тысячи километров в глубь своей территории, а перед сильнейшей армией мира. Надо честно сказать, немецкая армия к началу войны была подготовлена лучше нашей армии, лучше выучена, лучше вооружена, психологически была лучше готова к войне. Она имела двухлетний опыт ведения войны на Западе, и притом войны победоносной. А это имеет огромное влияние на моральное состояние войск. Надо также признать, что немецкий Генеральный штаб, вообще немецкие штабы работали тогда лучше, чем наши штабы. Немецкие командующие в тот период лучше думали, лучше оценивали обстановку. Мы учились в ходе войны, в ходе боев. И кое-чему уже научились, стали даже бить немцев, одерживать над ними победу. А начинали войну с того, что немцы имели над нами преимущество во всех отношениях. У нас стесняются также говорить о неустойчивости наших войск в начальный период войны. А войска были неустойчивыми, и не только отступали, но часто и бежали с поля боя, впадали в панику. Не секрет, что у нас рядом воевали дивизии стойкие, сражались с врагом мужественно, и были нестойкие, отступали с поля боя, бежали. В общем, были разные командиры, разные дивизии. Обо всем этом следует говорить и помнить.
Василевский. Да, это верно. Все это было.
Жуков. А трактовка внезапности нападения на нас Германии? Эта трактовка неполна, неправильна. Что значит внезапность, когда мы говорим о боевых действиях такого масштаба? Это ведь непросто внезапный переход границы, непросто внезапное нападение. Внезапность перехода границы сама по себе ничего не решает. Главная опасность внезапности заключается не в том, что немцы внезапно перешли границу, а в том, что для нас оказалось внезапностью их шестикратное и восьмикратное превосходство в силах на решающих направлениях фронта, и масштабы сосредоточения их войск, и сила их удара. К началу войны 22 июня 1941 года на границе СССР было сосредоточено 153 германские дивизии, среди них 19 танковых, 14 моторизованных. Кроме того, 37 дивизий выставили сателлиты Германии: Финляндия, Румыния, Венгрия. 190 дивизий — это огромная сила вторжения. Было брошено против нас пять тысяч немецких боевых самолетов. Это и есть то главное, что предопределило наше отступление и наши потери первого периода войны, а не только и не столько внезапность перехода границы.
Василевский. Сталин верил: если мы не дадим себя спровоцировать, не совершим какого-либо ложного шага, то Гитлер не решится разорвать пакт о ненападении и напасть на нас.
Жуков. Верил, верно. Верили и другие руководители страны. Переоценивали и меру занятости Гитлера на Западе, считали, он там завяз и в ближайшее время не сможет воевать на два фронта: против нас и на Западе. Такое мнение поддерживали многие руководители страны, особенно министр иностранных дел Молотов.
