В ловушке гарпий
Авторы: Светослав Дончев Славчев
Жанр: Детектив
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 68 страниц. Год издания книги - 1987.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
Читать онлайн В ловушке гарпий
Светослав Славчев
В ЛОВУШКЕ ГАРПИЙ
ДОКТОР ЕВГЕНИЙ МАНОЛОВ
“Я его знаю” — такова первая моя мысль.
Я его действительно хорошо знаю со студенческих лет. Тогда он еще не был доктором Евгением Маноловым, а просто — Женей Это был невысокий светловолосый парень, тихий и застенчивый, ужасно терявшийся на семинарах. Он настолько стеснялся, что начинал сбиваться при первых же вопросах преподавателей, и потом ему уже ничто не помогало, даже наши дружные и отчаянные подсказки. Он и сейчас словно стоит у меня перед глазами — весь какой-то ужасно бледный и растерянный
Но его мучения продолжались лишь до тех пор, пока ассистенты заставляли повторить загадочные названия нервов и сухожилий по латыни. И мгновенно забывались, стоило Жене взять в руки скальпель. Тогда он становился другим Абсолютно преображался, а мы вокруг застывали, пораженные его руками. Они жили как будто отдельной жизнью, эти руки. Каждое движение тонких пальцев было изящным, удивительно точным и подчинялось непонятным нам законам Женя обладал талантом прирожденного хирурга-виртуоза.
Но хирургом он не стал. После института жизнь разбросала нас, прошли годы, прежде чем мы стали изредка видеться в Софии и перебрасываться парой слов на трамвайных остановках. Два или три раза, так уж получилось, нам удалось поговорить подольше. Вспомнили профессоров и однокурсников, старые студенческие анекдоты, рассказали кое-что о себе. Женя работал в научно-исследовательском институте, прошел специальную стажировку и занимался сложными вещами, о которых в наших прежних учебниках и речи не заходило. Он избрал темой диссертации исследование кровяных клеток и какие-то фракции сыворотки. Глядя в его голубые глаза, я представлял себе его руки — с какой изумительной точностью они фиксируют клетки, о которых он рассказывал. Разумеется, Женя изменился. Светлые волосы на висках посеребрились. Стеснительности поубавилось, поведение стало увереннее и спокойней. Но главное в нем сохранилось — доброта.
Я всегда радовался встрече с ним. Поистине, он остался таким же добрым, умным и деликатным, каким и был всегда. Евгений Иванов Манолов — Женя.
Вот такие мысли, а точнее — неясные воспоминания и чувства то накатывают на меня, то исчезают, а я упорно пытаюсь удержать хотя бы часть из них.
Потому что Жени больше нет.
Доктор Евгений Манолов погиб. И я держу в руках сообщение о его смерти.
Первая моя реакция абсолютно бессмысленна — я откладываю телекс в сторону. Как будто вот так, будучи от меня подальше, сообщение может как-то измениться. Но глаза невольно притягивают строчки:
“43–85, ДН2, внешний отдел,
принято в 12.36 ч.
Департамент по вопросам иностранных граждан сообщает, что вчера, пятнадцатого, в 22.25 ч. между Кронсхавеном и Юргорденом в автомобильной катастрофе погиб болгарский гражданин, доктор Евгений Манолов, эксперт рабочей группы ЮНИЭЛ в Кронсхавене. Департамент не возражает в оказании оперативного содействия. Сообщите ваше мнение. Повторяю: сообщите ваше мнение. Настев”.
Из-за окна доносится приглушенный шум улицы, по коридору кто-то ходит, хлопает чья-то дверь. Но смерть Жени здесь, на моем письменном столе. К бланку прикреплен листок с надписью крупным шрифтом на машинке и хорошо знакомыми мне инициалами.
“Дебрскому. Доклад и предложения в 14.30. Л.Г.”
Беру телекс в руки и вновь перечитываю. Есть в нем нечто нелепое, чего я не могу воспринять. Погиб. Работал экспертом ЮНИЭЛ — значит, поэтому нам не приходилось встречаться в последнее время.
Кронсхавен. Где же находится этот самый Кронсхавен?
“Сообщите ваше мнение”. Какое мнение?
Нелепо не само сообщение, а смерть Жени. Его смерть.
Слова начинают приобретать свой реальный смысл, шок постепенно проходит. Каждый из нас может погибнуть. Трудно такое связать с Женей, но вот — произошло.
“Дебрскому. Доклад и предложения”.
Я по-прежнему сижу, потом через какое-то время прихожу в себя, сознание автоматически начинает расставлять вещи по своим местам. Мне известно, как поступать в таких случаях, вот и сейчас необходимо этим заняться. Речь идет о Жене, но процедура та же.
Достаю лист бумаги и медленно, стараясь до конца овладеть собой, начинаю записывать имена. Имена людей, к которым я обращусь за помощью: уточнить исходные данные, поработать над картотекой…
Каждый из нас может погибнуть. Но почему именно он? И почему в далеком и непонятном Кронсхавене?
…поработать над картотекой, провести сравнительный анализ…
Порядок следует соблюсти до мелочей. Неукоснительно.
Я смотрю на лежащий передо мной лист и все еще неуверенной рукой тянусь к клавишам диктофона.
Слушай кто-нибудь со стороны мой доклад генералу, вряд ли бы он многое из него понял. Стенографические знаки скрывают в себе целые слова. В нашем разговоре такие знаки тоже употреблялись и означали они случаи, стоившие когда-то много труда, нервов и сообразительности, а сегодня покоившиеся в архивах, зашифрованные на перфокартах.
— Его можно сравнить с “Васильевым-вторым”, — говорю я и жду ответной реакции. А реакция генерала на “Васильева-второго” категорически отрицательная, он смотрит на меня недоверчивым взглядом. То был случай самоубийства, над которым мы здорово попотели. Не могу себе представить, чтобы Евгений Манолов покончил с собой, просто я должен изложить возможные варианты.
