Уриель Акоста

Уриель Акоста

Авторы:

Жанры: Поэзия, Трагедия

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 20 страниц. Год издания книги - 1937.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Уриель Акоста



ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ


Библиотека в доме де-Сильвы. Сумерки.

Де-Силва. Бен-Иохаи.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Де-Сильва

Вновь от меня Пытаетесь уйти?
Нет, нет! Коль вы порог перешагнули,
Остаться должно вам, Бен-Иохаи!
Вы вновь на родине! О, тяжкий труд
Врача! Прошу простить за ожиданье.

(В то время, как говорит, кладет свою шляпу и протягивает руку Иохаи.)

Добро пожаловать к нам в Амстердам!

Иохаи

Благодарю, Де-Сильва.

Де-Сильва

Под ярким солнцем чужеземных стран
Созрели быстро вы. Еще недавно
Вот здесь, у книг, прощальный поцелуй
Запечатлел я на челе, лишенном
Следов морщин. Вернулись мужем вы!
На вашем лбу заботы я читаю.
Иль новое отечество и вас,
Наследника огромного богатства,
Озлобленною мачехой встречает?

Иохаи

Я Амстердам нашел таким, как встарь.
В нем крепнет дух свободного гражданства —
Торговля помогла уврачевать
Испанией оставленные раны.
Да, в гордости свободы молодой,
Своей рукою добытой недавно,
Средь сутолоки гаваней своих
Он, как всегда, взирает с братским чувством
На нас — сынов Израиля.

Де-Сильва

Торговля
Чтит золото, которое успел
Народ несчастный, что бежал когда-то
Из португальских и испанских стран,
Укрыть от взоров Германдад презренных.
Хотите знать причину, почему
Нас терпят здесь? Ну, смейтесь, Иохаи!
Есть две причины. Я привык всегда
К научности и ясности бесспорной.

Иохаи

(с принужденною улыбкой, протягивает ему руку)

И здесь не вижу перемены я.
Научное светило Амстердама,
Знаток природы и учитель наш, —
За что вас прославляем неустанно, —
Забыть не сможет, верно, никогда
Свои «во-первых», «во-вторых»…

Де-Сильва

Бесспорно
Тому хвала, кто учит мыслить так!
Я, право, с Аристотелем согласен,
Ведь он…

Иохаи

Вы о евреях говорили…

Де-Сильва

Коль не питает ненависти к нам
Голландская республика и злобно
Не гонит нас, как гонят нас везде —
В Испании, за Рейном, за Дунаем,
И в Португалии — причина в том:
Чтит библию народ голландский крепко,
Источник веры видя только в ней;
Тем самым принужден он чтить евреев,
В кромешной тьме языческих времен
Хранивших откровение господне,
Как вечную лампаду! Чтят они,
Хранителей обетованья — нас,
В сынах Давида почитают то,
Что их спаситель также был евреем.
А во-вторых, за нас заступник — кровь,
Что пролита за юную свободу
Провинций Нидерландских, ибо
Народ, который на спине своей
Сам прелесть рабства испытал когда-то,
Не будет из-за глупых предрассудков
Теснить других, не станет из мечей,
Что перекованы когда-то были
Из цепи рабской, снова цепь ковать.
Вот вам два основания. Не правда ль,
Считали все счастливым вас, когда
Вы в Амстердам решили возвратиться?

Иохаи

Сам счастлив был. Исполненный надежд
В страну морей и островов я прибыл;
Когда же судно по каналу плыло,
То на досуге… там…

Де-Сильва

Мечтали вы
О радости сладчайшего свиданья
С пленительной Юдифью, как она
Обнимет снова жениха и друга.
От Вандерстратенов идете вы?

Иохаи

Простите, я устал.

(Садится.)

Де-Сильва

Как это странно!
Что с вами, — друг? Быть может, вы больны?

Иохаи

Три дня меня с радушием обычным
Манассе принимал.

Де-Сильва

Ну, а Юдифь?
Под нежный шопот песен колыбельных,
Почти с пеленок волею родных,
В невесты вам обещана она!
Царица ваших детских игр веселых!
Цветок прекрасный прославлять я смею,
Хотя она — племянница моя!

Иохаи

Под нежный шопот песен колыбельных?
Боюсь, де-Сильва, что невеста лжет!

Де-Сильва

Как?

Иохаи

То, что я видел, дайте рассказать.
Меня Манассе обнял словно сына,
Любовь и верность дочери сулил,
Затем увлекся разговором он
На тему о своих постройках чудных,
О парке, о фонтанах, о цветах,
О статуях по образцу античных,
Что во Флоренции он заказал,
О Рубенсе, Ван-Дейке, светотени,
О перспективе — ах, известно вам,
Что он привык вокруг себя искусно
Все золотить мидасовой рукой.

Де-Сильва (в сторону)

Не все то злато, что порой блестит.

Иохаи

Сказали что-то вы?

Де-Сильва

 О, нет! Я просто
Прикинул вес мидасовой руки!
Да, роскоши его я не поклонник!

Иохаи

Не любит биржа всех его причуд.
Мне ж, человеку, видевшему в Риме,
В Париже и Неаполе — все то,
Чему он здесь, в Голландии, желает
Так рабски подражать, понравиться могли б.
Быть может, как другим, все эти храмы,
Когда бы там явилось божество.
Я обошел, сгорая от желаний,
Все закоулки парка и аллей,
Искал Юдифь, разлукою томимый.
И вот нашел ее — но не одну.

(Встает.)

С каким-то незнакомцем, в дальнем гроте,
Увитом виноградом и плющом,
Она сидела; фолиант раскрытый
Пред парою безмолвною лежал.
Юдифь взглянула на меня, как будто
Я — святотатец — храм сей осквернил.
Но вдруг, узнав меня, с застывшим взглядом
И с ложью на лице, слегка дрожа,
Холодную мне руку протянула.
На мой немой вопрос, кто с ней сидит?
«Учитель мой!» — мне отвечала гордо,
Ему же прошептала: «Мой жених»…
Тут незнакомец поднялся, бледнея,
И тихими шагами отошел,
И лишь тогда, волнуясь, я решился
Спросить об имени его…

Де-Сильва

Зовется
Он Уриель Акоста.

Иохаи

О! Бесспорно
Он также вам знаком. Ведь шопот слуг,
Манассе робкий взгляд, вид статуй даже —
Все говорит, что неверна Юдифь!

Де-Сильва

Внимаю вам я, право, с изумленьем.
Быть может, все, что описали вы,
На первый взгляд и кажется столь странным,
Но заблуждаетесь вы в основном.
Суровость к вам не есть любовь к Акосте.
Мыслитель молодой, к науке права
Вниманье устремивший, стал известен
Во время странствий ваших; приобрел

С этой книгой читают
Отелло, венецианский мавр

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гупёшка

…Он, Она и муж в шкафу. И без того смешное положение героев доводится до полного абсурда странным поведением любовной парочки. То бутылку открыть не могут, то чайник к полу прилип, то фужеры от кипятка лопнули, потому что они решили его вместо вина пить… Искренний смех вызывают безуспешные попытки любовников создать романтическую обстановку с помощью старого фонарика и кипятка с сахаром.А потом анекдот вдруг перерастёт в трогательную и печальную историю почти случившейся любви.


Вариации на смерть Троцкого
Автор: Дэвид Айвз

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фингал

Введите сюда краткую аннотацию.


Кастручча [= Дневники королевы Оливии]

В «Кастручче» (1966, опубл. в 1988) автор создаёт условный мир, некое мифическое государство, где культ королевы-девственницы Оливии порождает страшную инфекцию, «каструччу», болезненное состояние общества вследствие запрета на человеческое живое чувство. «Кастручча» трагически прерывает жизнь прекрасной рыжей Роситы, а через двадцать лет — её дочери Дагни.Пьеса-антиутопия предупреждает о губительности любых средств насильственного подавления личности: разрушение старых и возведение новых идолов ничего не изменяет в жизни простых людей.


Царь Борис

«…Действие – в Москве и ее окрестностях, в конце XVI и начале XVII столетий…».


Страна Восходящего Солнца. История и культура Японии
Жанр: История

Япония — потрясающая страна. Здесь уникально все — города, язык, культура. Все, кто хоть раз побывал в Японии, утверждают, что ничего подобного они не видели ни в одной другой стране мира.Почему для нас в Стране восходящего солнца столько необъяснимого очарования? Главная причина, наверное, в том, что японцы всегда и во всем умели найти гармонию. С помощью этой книги вы сможете окунуться в историю древней Японии, попытаться понять современную японскую культуру, узнать секреты кулинарии, понять, что японское «аниме» — не просто мультфильмы, а жанр искусства, узнаете тайны восточной медицины, истоки древнейшей философии, по которой и по сей день живет японский народ.Мы расскажем о самураях и боевых искусствах Японии, о популярных играх и национальных японских праздниках.


Возрожденный Дракон
Жанр: Фэнтези

Темные силы поднимают голову. И снова скачут по дорогам Черные Всадники, и выходят из теней Бездушные — и ужас простирает свои крылья над Тар Валоном, оплотом разума и магии… Ранд может спасти мир, но для этого он должен объявить себя Возрожденным Драконом и тем самым вызвать на себя всю ненависть к этому имени, которая накопилась в душах людей.


Речи, произнесенные в торжественном собрании императорского Московского университета, 10-го июня, 1839…
Жанр: Критика

«Вот уже третий год, как мы читаем в московских университетских «актах» превосходные речи. В 1836 году мы прочли прекрасную речь г. Щуровского; в 1838 году мы прочли прекрасную речь г. Крылова о римском праве; в нынешнем году мы прочли превосходную статью г. Морошкина «Об «Уложении» и последующем его развитии» и спешим поделиться с нашими читателями доставленным нам ею удовольствием…».


Призвание женщины. С английского
Жанр: Критика

Рецензия интересна тем, что Белинский в ней защищает равнозначность «мыслительного» и «непосредственного» доказательства истины (до этого он отдавал предпочтение первому).«…Всякая истина может доказываться двояким образом: мыслительно и непосредственно. Первый способ требует диалектического развития идеи из самой себя, изложения живого, одушевленного, но и строго логического, последовательного и ясного. Второй способ требует пламенного, увлекающего красноречия, возвышающегося до поэзии, облекающего самые отвлеченные понятия в живые образы или по крайней мере выражающего их в предметной и чувственной очевидности…».