Убить Бобрыкина: История одного убийства

Убить Бобрыкина: История одного убийства

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 62 страницы. Год издания книги - 2017.

Эта книга встанет в один ряд с «Школой для дураков» Саши Соколова и «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева. И дело не только в удивительном языке, которым она написана, а в силе трагического напряжения, на котором она держится. Искренняя, преданная, хотя и не без щербинки, любовь. Психологическое насилие вполне определенно очерчивает портрет блаженного героя. «Опаздывают те, которых ждут… А ты себе не нужен…, — сказала мать». «Бобрыкин ненавистный» — маленький (не главный) мучитель в школе и муж подружки, когда дети повзрослели. Черты игры и сна, тщательно подобранные ряды перечислений. Перед нами некий фарс, карикатура и тонкая стилизация со множеством литературных пересечений. Прозой это назвать трудно. Инверсии, «срифмованные» смыслы, которые отскакивают, словно мячик, возвращаются: текст ритмически организован и… статичен, вместо единого речевого потока формируя произвольные островки, где открывается, варьируется, преобразуется ужас и волшебство обыденных, простых вещей.

Читать онлайн Убить Бобрыкина: История одного убийства


Александра Николаенко

Убить Бобрыкина: История одного убийства

ЧАСТЬ 1

— Слушай, Элька, — пробормотал Сундуков, поддаваясь очарованию заповедной улочки. — Неужели мы когда-то были детьми?

— Меня другое волнует, — ответил, подумав, Флягин. — Неужели я когда-то стал взрослым?

Николай Якушев. (Люди на корточках)
Я мялку вынимаю
И начинаю мять.
Кого не понимаю —
Не надо понимать.
А то если подумаешь
И что-нибудь поймёшь,
Не только мялку вытащишь, —
А схватишься за нож!
Олег Григорьев

Глава 1. Веревка

«Удавлюсь!» — подумал Шишин, и за веревкой в хозяйственный пошел.

— Куда собрался? — спросила мать.

— За веревкой. — Ответил Шишин.

— А-а… — сказала мать. — И мыла заодно купи. У нас все мыло кончилось, — добавила она.

— Земляничного? — поинтересовался Шишин.

— Земляничного, какого? — кивнула мать.

— А если земляничного не будет, дегтярного купить? — И Шишин посмотрел на мать довольный, радуясь, что вспомнил слово, которое все время забывал. «Дегтя — я-рное…», — подумал он.

— Дегтярным веревку себе намыль и удавись, — сказала мать.

«Ладно, земляничного куплю. Им от Танюши пахнет…», — и снял с крючка собачью шапку.

— Только денег дай мне, у меня нет их.

— У тебя их нет, а я печатаю! До смерти жилы будешь из меня тянуть, — бубнила мать, но денег Шишину дала.

«Жадная…», — подумал он, и за веревкой в хозяйственный пошел. «Мыло заодно куплю, а на всю сдачу куплю веревку и повешусь», — думал, вдоль забора неохотно плелся к переходу.

Магазин «Хозяйственный» через дорогу был, как все хозяйственные магазины. «Все хозяйственные магазины через дорогу. Почему?» — подумал вдруг, переходя дорогу. И испугался посредине, что светофор переключится, все поедут, и его раздавит насмерть. От страха опустил глаза и шел сутулясь, боязливо косясь на сонные дорожные столбы. Он светофоров не любил и турникетов тоже. В метро особенно опасно, возле турникетов — того гляди возьмут и треснут. «Схлопнут — и пиши пропало», — и турникеты проходил зажмурясь, удара ожидая, оглянувшись, думал с облегченьем: «Что, собака, съел?!» И если рядом не было людей, то дулю турникету показывал или язык. Но люди обыкновенно были.

«Повсюду люди», — с раздраженьем думал он. — «Битьем людьми набито, как в аптеке», — и редко удавалось турникету показать язык и дулю. Шишин не любил, когда повсюду люди, и людям тоже Шишину хотелось показать язык и дулю, но мать не разрешала баловаться и била Шишина ребром ладони по дуле или языку.

«Злая мать моя», — подумал, живым пройдя дорогу, и светофору показал язык. Пока не видит мать. И люди. «Не люблю людей».

День был тихий, белый. Снежным облаком лежало на крышах небо.

«Как в больнице», — и снег мочил ему лицо, и ветер безжалостно трепал за капюшон. А под ногами шлямкало и жижей воротило за шнурки.

«Жалко, все же, что меня машиной не задавило насмерть, — размышлял, шагая дальше. — Не надо было бы теперь в хозяйственный спускаться, веревку покупать. Там лестница у них такая скользкая, что можно шею запросто себе свернуть, ни разу чем-нибудь специальным не посыплют — сидят и ждут, пока я шею у них себе сверну». И Шишин, держась за поручень обеими руками, осторожно стал в магазин хозяйственный спускаться.

Еще не нравился ему у магазина козырек со снежным горбом. «Не убирают снега, паразиты, — думал он, опасливо косясь на козырек, — за что им только деньги платят…?» Шишин не любил еще, когда сосульки высоко висят, под самой крышей. Особенно в капель. Того гляди — опля! — и всё. Любил, когда сосульки низко, под какой-нибудь витриной бородой висят, чтоб можно их сбивать и обрывать руками. Шишин с детства любил сбивать и обрывать сосульки, сосать, пока не видит мать, или в кармане принести домой — и в морозилку. И посмотреть, что будет. Мать не любила, если морозилка сосульками набита, и выкидывала их.

«Злая мать моя», — он обернулся боязливо (всегда казалось Шишину что может мать следить как он в хозяйственный спускаясь, оглядывался, опасаясь, не следит ли мать за ним) дверь потянул, шагнул в тепло. Тепло дышало ацетоном, краской, порошками, дихлофосом…

«Клеенкой свежей пахнет», — он вдохнул. Любил, когда клеенкой свежей пахнет, как на праздник пирогами, и праздники любил, чтоб гости, когда придут с тортами и в пальто, дарили шоколадки. И он, задумавшись о многом, бродил меж полок в поисках веревки. На полках были круглые тазы оранжевого цвета, ежики для унитазов, кастрюли, крышки, шланги, лейки, лаки в черных липких баках, кружки, чашки… Скипидар.

«Скипидар…», — прочтя, подумал он, он так любил прочтя подумать, что прочел…

Он медленно дошел до края ряда, уткнувшись взглядом в обойные ряды, и вдоль рядов обойных раздраженно зашагал обратно, думая о том, что много слишком делают обоев, стенок мало. На все обои ни за что не хватит стенок. И не найдя веревки, к кассе подошел.

— Веревки есть у вас? — спросил у кассы Шишин.

— Какие вам?

— Обычные, какие?

— Обычных нет, — сказали из-за кассы.

«Обычных нет у них веревок, как не спросишь. Все с вывертом какие-то веревки, с подковыркой. И смотрят вечно из-за кассы, как на дурака», — и Шишин хмуро, пристально смотрел поверх прилавка, на черную чугунную сковороду.


С этой книгой читают
Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Северные были (сборник)

О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.


Загадочная Отечественная война

Хотя о Великой Отечественной опубликованы целые библиотеки, эта величайшая трагедия XX века до сих пор остается во многом неизвестной, загадочной войной. До сих пор в ее истории хватает «белых пятен» и спорных моментов.В новой книге проекта «Легенды и мифы Второй мировой» собраны статьи по самым острым, самым дискуссионным темам:Готовился ли Советский Союз нанести превентивный удар по Германии?В чем причины паники, поразившей Красную Армию в первые дни войны?Следует ли считать Финляндию «жертвой агрессии»?Зачем Вермахту нужны были собственные «коричневые» комиссары?А также:Тайная история ордена Победы;Антисоветский миф об «изнасилованной Германии».В данной книге вы найдете ответы на все эти вопросы.


Вьетнамская йога при болях в спине

Брошюра содержит описание статико-динамических упражнений из арсенала вьетнамской народной оздоровительной системы Зыонгшинь (вьетнамская йога), которые в значительной степени облегчают состояние людей, страдающих болями в позвоночнике различной этимологии. Описания асан сопровождаются иллюстрациями. Рассчитана на широкий круг читателей.


Ермак

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Глоссарий и Хронология цикла «Галактика Белая»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Другие книги автора
Небесный почтальон Федя Булкин

Александра Николаенко – художник, писатель. Окончила Строгановский университет, стала одним из самых молодых членов Московского союза художников, иллюстрировала детские и взрослые книги. В 2017 году стала лауреатом премии «Русский Букер» за дебютный роман «Убить Бобрыкина». Федя Булкин живет с бабушкой, а родители его в командировке – строят Град Небесный. Главная Федина мечта – добраться туда, к ним. Для этого он учит таблицу умножения, пишет письма Деду Морозу и Ленину, спорит с Богом и, конечно, взрослеет, не забывая откладывать деньги в кошку-копилку на билет до Града.


Нога судьбы, пешки и собачонка Марсельеза

Антон Павлович Райский, немолодой, некогда популярный писатель, от безделья плюет с балкона в соседей. Однажды утром он, плюнув в очередной раз, случайно попадает плевком на лысину знаменитого критика Добужанского.Напуганный и несчастный, Антон Павлович находит себе утешение в шахматах: расставив на доске фигуры, он называет именем оплеванного Добужанского черную пешку и с удовольствием «съедает» опасного критика.Следующим днем Добужанский ломает шею.Вечером Антон Павлович вновь обращается к шахматной партии…Все идет согласно воле игрока, пока тот внезапно не понимает, что сам стал фигурой на этой доске.


Светофор, шушера и другие граждане

Если бы вам кто-нибудь сказал, что у вас на плече сидит шушера? Разве вы бы поверили? А они, между прочим, вполне реальные жители большого города, только невидимые нашему глазу. Вот и устраивают эти шушеры неприятности простым гражданам. А еще то светофор неожиданно встанет на пути, то кодла повстречается, то ведьма в окне напротив, то черт, призывающий сделать доброе дело…В общем, стоит быть начеку: скучать точно не придется!