На фоне безлунного ночного неба штата Нью-Мексико пламя взрыва показалось ослепительно ярким. Тем, кто видел его — а таких оказалось немало — представилось рождение новой звезды, распустившей на мгновение бело-голубые раскаленные лепестки.
Сверкающая полоса пересекла небо с северо-востока на юго-запад, с треском и шипением пронеслась над священными горами к востоку от Лаоса и стала еще более неистовой над долиной Рио-Гранде, над пыльными индейскими деревушками и шумным городом Санта-Фе. Потом она стала настолько яркой, что наблюдающие были вынуждены волей-неволей отводить глаза. Затем интенсивность излучения стала падать. То ли яростный факел истощился, то ли потускнел в зареве уличных огней растянувшегося на многие километры Альбукерка — особого значения это не имеет. Где-то в районе Меса-дель-Оро огненная звезда затерялась, и на небо Нью-Мексико, словно приливная волна, нахлынула тьма.
На просторной площади деревушки Сан-Мигель в сорока милях к югу от Санта-Фе, пытаясь унять боль, Чарли Эстанция потер кулачками слезящиеся глаза и усмехнулся, взглянув на черный купол неба.
— Падающая звезда… Красотища! — вырвался у него восторженный возглас.
Ему было одиннадцать лет. Тощий, одна кожа да кости, грязный, но довольно развитый для своего возраста мальчишка. Не раз наблюдавший полет болидов, прочерчивавших небо над пустыней, он знал, что это такое, хотя никому в деревне это было не ведомо.
Но такого метеора Чарли еще никогда не видел. След его обжигал клетчатку даже сквозь опущенные веки, и долго еще огненная линия стояла перед глазами.
В тот вечер на площади было полно народу — через неделю должны были состояться пляски Общины огня и из городов понаедет множество белых, чтобы глазеть на них, фотографировать и, возможно, тратить деньги.
— Майани! — испуганно прошептал кто-то из многочисленных родичей Чарли. — Духи!
Площадь беспокойно загудела. Мальчик увидел, как два его дяди по материнской линии помчались к высокому круглому кива — лишенному окон дому для совершения обрядов, чтобы спрятаться за его стенами, а сестра Росита схватила распятие, висевшее у нее на груди, и прижала его к щеке, словно амулет. Многие лихорадочно крестились. Чарли усмехнулся. Деревня, ощетинившаяся телевизионными антеннами и сверкающая никелем автомобилей последних марок, переполнилась ужасом при виде падающей звезды. Протянув руку, он схватил пробегающую мимо насмерть перепуганную сестру.
— Куда это ты собралась?
— Домой! В небе демоны!
— Конечно. Они сами решили исполнить пляски Общины Огня, потому что мы перестали делать это правильно, — улыбнулся он.
Однако девочка не разделяла его сарказма.
— Да послушай же, Лупе…
Она родилась на год раньше, и была сильнее, поэтому без труда вырвалась и умчалась. Чарли покачал головой.
Они все посходили с ума от страха. Почему никто не хочет думать? Мечутся, разбрасывая кукурузные початки и шепча древние молитвы, которые давно утратили первоначальный смысл — неотесанные индейцы!
— Да ведь это всего лишь падающая звезда! Только очень большая! — пытался он успокоить сородичей, но никто, как обычно, не обращал на него внимания.
Его считали немного не в своем уме, этого худого мальчишку, голова которого набита бреднями белых людей…
Ночной ветер подхватил мальчишеский крик и унес в пустыню. Чарли покрутил у виска пальцем. Ох уж, эти люди! Да, эта суеверная паника была бы смешной, если б не была столь печальной.
О! А вот и падре.
На пороге церквушки появился священник с воздетыми к черному небу руками, что, по мнению Чарли, было жестом утешения.
— Не бойтесь! — кричал он по-испански. — Все в порядке! Идите в церковь и сохраняйте спокойствие!
Женщины, которым запрещен вход в кива, где уже спряталось большинство мужчин, истошно вопя и толкая друг друга, поспешили под защиту церковных выбеленных стен.
Отец Эррера был лысым коротышкой. Он приехал из Эль-Пасо несколько лет тому назад, когда умер старый местный священник. В определенном смысле все в Сан-Мигеле были католиками, но продолжали бережно хранить старинные суеверия, то есть, собственно говоря, никто вообще не придерживался какой-либо веры. Поэтому при потрясениях, подобных этому, мало кто искал спасения в церкви отца Эрреры, что вызывало у него справедливое неудовольствие.
Чарли подошел к священнику и тронул его за руку.
— Что это было, падре? Падающая звезда, правда?
— Скорее всего, сын мой, это знамение, — обратил к нему сияющее лицо отец Эррера.
— Я видел собственными глазами! Это была падающая звезда!
Но священник уже не слушал его, продолжая увещевать перепуганную паству. Чарли понял, что его мягко отстранили. Как-то падре сказал Росите Эстанция, что ее брат — заблудшая овца, и мальчишка был даже несколько польщен этим. Он с надеждой поднял взор к небу, но звезды больше не падали.
Площадь опустела. На противоположном ее конце открылась дверь сувенирной лавки и на пороге появился Марти Макино с банкой спиртного. Из угла его рта свешивалась дымящаяся сигарета.
— Куда это все подевались?
— Разбежались с перепугу. Жаль, что ты не видел, как они драпали, — криво ухмыльнулся Чарли.
