Капитан Джон привычно вошел в полумрак рубки управления космолетом и устало рухнул в удобное кресло. Здесь все было до боли знакомо. Кнопки, тумблеры, стрелки, индикаторы – казалось бы, во всем этом невозможно разобраться, но для Джона пульт управления кораблем был как бы продолжением его самого, все действия были отработаны до автоматизма.
Внимательным взглядом он скрупулезно осмотрел показания всех приборов и, не найдя никаких девиаций, расслабленно уткнулся в монитор, картинка на котором не менялась годами. Монитор был его окном в мир, а этот мир состоял из бесконечного множества звезд, среди которых застыла песчинка космолета.
Джон не очень хорошо себя чувствовал последние несколько месяцев – но это были, скорее, проблемы психологического плана. Он все чаще ловил себя на мысли, что теряет смысл этого полета и сомневается в его успехе. Его это беспокоило – он не мог найти причины для таких мыслей, ведь все шло без малейших проблем, в штатном режиме. Космолет пожирал огромные пространства и не было никаких оснований думать, что это может измениться.
Но тем не менее, Джона все чаще беспокоил вопрос – зачем все это? И это было очень странно. Он вспомнил, как все началось много лет назад – с пронзительного взгляда Илона Маска на глянцевом плакате и его призыва Ты нужен людям! Это было начало новой космической программы – первый полет землян за пределы Галактики.
Джон записался на собеседование и, как ни странно, прошел его. Хотя, как выяснилось позже, нашлось всего пять человек, желавших принять участие в осуществлении дерзкого замысла Маска. Да и не удивительно – полет предполагался в один конец, без возвращения на Землю. Четверых забраковали, как склонных к суициду, но Джон достойно выдержал тестирование и с этого момента стал считаться кандидатом на должность капитана космолета.
Изнурительные тренировки продолжались целых два месяца, и в один солнечный сентябрьский день в космический центр приехал сам Илон Маск. От него прямо веяло благодушием и доброй энергией. Он молча посмотрел в глаза Джону и крепко обнял его. Потом коротко ткнул в плечо и сказал
– Не подведи меня. Я большие бабки вложил. Хотелось бы отбить их.
Джон благодарно кивнул. Конечно, он понимал, что все это стоит огромных денег – одна только его зарплата составляла сто тысяч долларов в месяц, ему на протяжении всех семнадцати лет полета каждое первое число нового месяца приходило сообщение, что его счет пополнен. Правда, в последние несколько лет это воспринималось совершенно по-другому – что толку знать изменившуюся цифру?
Уже вечером Джона погрузили в автобус и повезли на стартовую площадку, где стоял огромный серебристый космолет. Этот момент он всегда вспоминал как в тумане – волнение было таким сильным, что он даже отключился на какое-то время, а когда пришел в себя, то увидел, что сидит в капитанском кресле, а космолет уже преодолел земное притяжение и направлялся в сторону Созвездия Гончих Псов.
С этого времени все продолжалось размеренно и однообразно. Каждые восемь часов Капитан Джон совершал обход космолета, проходя до носа по правому борту, и возвращаясь на корму по левому. Потом ел или спал, снова заходил в рубку, проверял приборы, снова ел, снова спал – и так продолжалось годами.
Первые пару лет, пока еще была возможна видеосвязь, Илон Маск периодически появлялся на экране, шутил, подбадривал, интересовался самочувствием. Один раз даже раскурил небольшую пяточку за здоровье Капитана Джона и признался, что, благодаря ему стал богатейшим человеком Земли. Потому что за этим проектом последовали следующие, и Джон знал, что где-то следом за ним летят еще два корабля. Один, с женским экипажем должен догнать его примерно через три года, а еще через два года должна состояться встреча с грузовиком, который пополнит запасы топлива и продуктов.
Но почему-то была тоска. Еще пару лет назад Джон ждал встречи с женским экипажем, представляя ее во всех мельчайших подробностях, но теперь даже мысль об этом не радовала. Сеансы видеосвязи давно прекратились, потом закончилась голосовая связь. Теперь все общение шло только короткими текстовыми сообщениями, но время между вопросами и ответами многократно увеличивалось, и теперь по несколько дней приходилось ждать ответа.
Джон был совершенно один в бескрайнем космосе, и каждый его день был как две капли похож на предыдущий. Он пытался себя как-то занимать, даже пробовал выучить русский язык по самоучителю, но кроме Привет и Как дела особо не продвинулся. Он постепенно внутренне расслабился, перестал дисциплинировать сам себя, иногда мог неделями не бриться и не ходил в душ.
Глаза не смотрели ни на что. Несмотря на запрет входить в рубку с едой и напитками, он частенько стал захаживать туда с большой кружкой горячего крепкого чая и подолгу сидел в кресле, уставившись в монитор с мириадами горящих огоньков далеких звезд. Ему даже не хотелось уходить в свою каюту, где спартанская обстановка лишь усугубляла его уныние. Здесь, за штурвалом космолета, он еще подогревал сознание мыслью о своем предназначении и хоть как-то мог бороться с угнетающей тоской.
