Где-то в самой середине девяностых годов. Обычная российская семья проживала в прославленном городе Нижний Новгород, расположенном на красивейших берегах Великой русской реки, носящей название Волга, в том самом месте, где происходит слияние ее с Окой, другой, не менее значимой, водной артерией нашей страны. Эта небольшая ячейка Нижегородского общества состояла из двух родителей, а также их единственного несовершеннолетнего сына.
Мальчику на то время исполнилось только шесть лет. Отец его, собрав незначительный скарб, состоящий из носимых вещей и бритвенных принадлежностей, ушел к другой женщине, к которой испытывал очень страстные чувства и через какое-то время сочетался с ней браком. Далее, они переехали из этого города, и ребенок на долгие годы потерял след этого подлого человека. Мать, дородная физически-сильная женщина, взвалила на себя обязанности по воспитанию своего малолетнего сына. Обладая низеньким ростом, она при этом имела очень полное телосложение. В сочетании с большим круглым лицом, обвисшими щеками и заплывшими жиром глазами, она выглядела, не сказать, что ужасно, но очень отталкивающе, мало походя на ту хрупкую красивую девочку, коей была еще до рождения сына.
Будущий супруг, «обрюхативший» ее еще до наступления совершеннолетнего возраста, был счастлив взять ее замуж и обещал в полной мере содержать будущую семью, чтобы она никогда и ни в чем не нуждалась. Она очень любила этого молодого прекрасно сложенного, симпатичного парня и, не имея достаточного образования и профессии, поверила его заверениям и стала его женой – ровно за месяц до исполнения ей восемнадцати лет и за четыре месяца до рождения первенца. К тому времени девушка только что успела закончить школу и получить среднее образование.
Сначала все было вроде бы гладко, складываясь, как и обещал бывший кавалер, теперь ей ставший законным супругом. Он успешно справлялся со своей обязанностью добытчика и любящего мужчины. Все свободное время они проводили вместе, практически не расставаясь друг с другом. Постепенно девушка, нигде так и не устроившаяся работать, до такой степени поддалась все более тяготившей ее лени, что стала энергично прибавлять в весе и в конечном итоге совершила обратную трансформацию, превратившись из принцессы в «лягушку». Видя такую грандиозную по своей ужасности метаморфозу, происходящую прямо перед его глазами, мужчина стал все меньше оказывать супруге своего мужского внимания. Подолгу задерживался на работе, создавая тем самым плодородную почву для душившей женщину ревности. Супруга, оказавшись в таком незавидном положении, где было полностью попрано то высокое чувство, какое некогда вспыхнуло в ее красивом и юном теле, постепенно становилась «омерзительнешей» «мегерой», начиная придираться к каждому маломальскому промаху, совершенному теперь, конечно же, уже бывшим возлюбленным, тем более что ее подозрения относительно того, что он имеет «на стороне» любовниц, не были так уж беспочвенны.
В одно прекрасное утро настал наконец тот момент, когда супруг не выдержал общества некрасивой, уже ставшей злобной и отвратительной женщины и покинул семейный очаг, навсегда оставив возведенный им дом и отправившись создавать совершенно другую семью.
Мать хоть и призирала своего бывшего мужа, но такое неслыханное вероломство стало для нее настолько огромным ударом, что она не могла прийти в себя на протяжении долгих полутора лет. На приличную работу ее нигде не брали, и женщине с большим трудом удалось устроиться уборщицей, где окладом служила жалкая, нищенская зарплата. Едва сводя концы с концами, она каждую ночь плакала, коря жестокую участь и злую Судьбу за предоставленное ей убогое существование и влаченную, ничтожную жизнь. Сначала обуреваемая безудержной ненавистью, она мечтала отомстить своему бывшему мужу за оскорбленное самолюбие, крайнюю бедность и все те унижения, что ей пришлось перенести в результате его предательства и измены. Однако ему удалось исчезнуть, и он был для нее абсолютно недосягаем.
В конечном итоге все ее ужаснейшие переживания вылились на малолетнего сына. Лишь только ему исполнилось чуть более семи с половиной лет, он смог испытать на себе всю ту необузданную жестокость, которая предназначалась больше взрослому мужчине, нежели несовершеннолетнему мальчику. Стоило ему лишь малость провиниться либо проштрафиться, женщина начинала его избивать с особой жестокостью, вкладывая в удары всю силу своей безудержной ненависти, на какую только могла быть способной, не забывая каждый раз ему выговаривать:
– Получай, «ублюдочный выродок»! Это тебе за все те несчастья, что причинил мне твой папочка. Ты весь, «падла», в него… только и желаешь мне зла. И рожа у тебя, «выродок», точно такая же мерзкая и ехидная, ничем с ним не разнящаяся.
Мальчик в таких ситуациях мог только просить пощады, не в силах сопротивляться своей много более сильной матери:
– Мамочка, милая, прости меня, я больше так никогда не буду.
Он прекрасно понимал, что никакие мольбы не смогут остановить жестокого истязания, и говорил это исключительно в силу своей детской беспомощности, лишь бы любыми путями избавиться от невыносимых побоев. В большинстве случаев его вина не была столь уж пагубной, чтобы подвергаться безжалостным избиениям, а порой ее и не было вовсе: просто жестоко униженной женщине нужен был какой-нибудь незначительный повод, чтобы выместить свою всепожирающую, беспощадную и жестокую ненависть. Мальчик был настолько забит и зашуган, что старался больше сидеть дома, прячась в выбранном им специально для этих целей углу и предпочитая из него не высовываться, лишь бы только не навлечь на себя гнев жестокой родительницы.
