Ночь. Холод, пронзающий до костей. Мне было совершенно все равно. Ветер, свободный, властный, гулял по комнате, призывая и пробуждая меня. Я неохотно встал и взглянул на часы: 23:55. Детское время, но в последние дни организму требовалось больше сна. Закрывая форточку, я небрежно окинул взглядом осенний пейзаж. Падал первый снег. Утром он растает, и будет ужасная слякоть. Еще раз вдохнув полной грудью, я закрыл окно.
Одевшись, я стал шарить по карманам в поисках зажигалки. Нашел, отлично. Прошел вдоль стен, зажигая черные свечи, в миг заиграли тусклые тени, в ту же секунду стала просыпаться та ужасная боль. Я зажег последний настенный подсвечник и встал в середину комнаты. С трех сторон на меня смотрело свое собственное отражение. Три спутника. Три гостя. Каждый по-своему особенный. Мне стало душно, я чувствовал на шее ее руки, я чувствовал на губах вкус ее слез, я знал на глазных зубах ее кровь…
Войдя в прихожую и взяв продолговатый предмет, обернутый в плотную бумагу, я понес его в комнату, на заранее приготовленное место. Сдернув бумагу, взору предстала красивая антикварная рама из красного дерева. Само же зеркало было отменное, и казалось, тонкой грани отражающего стекла не существует. Сев на обычный круглый офисный стул, позаимствованный от моего компьютерного столика, мне оставалось только ждать.
Минуты испарились, и в глубине комнаты старинные часы пробили полночь. С последним ударом мои отражения стали меняться. Луна настойчиво пробиралась сквозь задернутые шторы, пытаясь подсмотреть, и стать частью происходящего, а я сидел и ждал. По левую руку от себя уже можно было увидеть обреченного Падшего с серыми крыльями и когтистыми руками. Постепенно менялось и отражение справа: сначала потрескались губы, выдвинулись глазные зубы, с каждой секундой кожа бледнела, приобретая серый оттенок. Под глазами образовались круги, щеки впали, глаза налились кровью. Но начальная красота никуда не исчезла, даже в этом уродстве я видел собственный шарм и тонкую грацию.
Оглянувшись назад, я удостоверился, что там нет отражения, только комната. Соблюдая собственные традиции, зеркало позади меня упорно не хотело показывать никаких отражений любых живых существ. Оно отказывало мне даже в тенях. Но взгляд мой был прикован не к нему, а полностью отдан новому зеркалу, прожившему не один век — новым оно было только для меня. Отражение в нем не менялось, а лишь смотрело на меня и двух спутников с еле заметным испугом. Я знал, что по ту сторону я боялся, но упорно не хотел этого показывать.
— Приветствую, господа! — громко и даже немного торжественно мой голос нарушил царящую в комнате тишину.
Падший (или Обреченный — так я его иногда называл), сложил крылья и сел прямо на пол. Черные кожаные штаны, такая же жилетка, босые ноги и длинные до плеч волосы. Он обладал такой же серой кожей, как и его собрат в зеркале напротив. Больше никакой одежды, хотя надо признать, иногда на нем можно было заметить черную бандану.
— Доброй ночи! — ответил Падший.
Граф (Князь или даже Лорд — он соединял в себе не одно имя) медлил с ответом. Высокие сапоги со шпорами были в тон с изысканной черной рубашкой из чистого шелка и строгим плащом, сшитым из неизвестной мне материи. Образ завершали тонкие перчатки из кожи, такие же иссиня черные, как и волосы Лорда, которые были более короткими, нежели у Падшего, и уложенными явно не по современной моде.
— Прекрасная ночь! Всех рад видеть — наконец ответил он.
— Приветствую! — задумчиво ответило новое отражение. И нервно оглядываясь по сторонам продолжило — Что происходит?.. Кто вы?.. Кто мы?
— О, да у нас пополнение! И как вам на новом месте коллега? — дружеский ответ Обреченного не дал новому отражению ни единого ответа.
— Ничего не понимаю — растерянно повторял Новенький.
— Мы это ты, ты это мы, а все вы это я. — Я решил пролить свет на все происходящее.
— Но… как? — Растерянность нового собеседника сменилась недоумением.
— Ой, только не говори, что ты не знаешь! Давай только без игр, ладно? Не прикидывайся дурачком. — с явным недовольством пробурчал Лорд.
— Что здесь происходит? Почему мы все здесь?! — Новенький продолжал испуганно вопрошать собравшихся.
— Не много ли вопросов мой друг? — укоризненно спросил Обреченный. — И прекрати истерику.
— Ну уж нет! Извольте ответить, сударь! — Граф гневно сверкнул глазами в мою сторону. — Это твоя прихоть! Твоя жалкая трусость и очередная попытка убежать от реальности!
— Убежать?! От кого? Кто-нибудь, в конце концов, объяснит мне, какого лешего здесь происходит?! — Новое отражение сорвалось на крик.
