Глава первая, в которой Катя знакомится с «сестренкой» и Катипапом
– Все до Мохановки? – пробежал глазами по салону водитель. Ответа он не дождался, кивнул, уселся за руль и тронул автобус с места.
Удивительно, подумала Катя, почему люди задают такие неправильные вопросы? Нет, конечно, все бывает: можно по ошибке сесть в автобус, который идет не до Мохановки, а из нее – на табличке-то «Мохановка – Красоткино» написано, что в одну, что в другую сторону, и кто подсаживается в Лосинке, вполне может ошибиться. И водитель молодец, что волнуется за таких перепутанцев. Но спросить-то надо было: «Кто собрался ехать в Красоткино?», тогда тот, кто сел не в свой автобус, сказал бы: «Я!» и вышел. А на вопрос, который задал водитель, ответить невозможно, ведь даже если сам ты точно едешь до Мохановки, не можешь сказать «да», поскольку не знаешь того же об остальных пассажирах, каждый из которых рассуждает примерно так же.
Собственно, на подобные вещи можно не обращать внимания, ведь все равно всем понятно, что имелось в виду, но Катя была вот такой; ей во всем и всегда хотелось точности и правильности. Тем кошмарней ей было лгать маме насчет этой поездки – ложь Катя просто не выносила! Но тут был такой случай, когда ничего не поделаешь. Ехать нужно, и ехать надо одной, а одну, скажи она правду, ее бы ни за что не отпустили. Вот и пришлось наплести с три короба про школьную экскурсию в краеведческий музей. Тот и впрямь находился в поселке Мохановка, но это было лишь единственной капелькой правды в море Катиной лжи. Тем более, в сам поселок она ехать не собиралась. Ей нужно было выходить раньше. Где именно, зачем, почему нужно – Катя и сама не знала. Но, странное дело, она почему-то об этом особо и не задумывалась. Просто знала: надо. Обязательно!
Насчет того, что мама станет звонить в школу или одноклассникам, чтобы проверить, правду ли она ей сказала, Катя не беспокоилась. Мама настолько привыкла ей доверять, что мысль об обмане просто не могла прийти ей в голову. К тому же, Катя пообещала часто звонить, что она во время остановки в Лосинке и сделала.
Автобус проехал после этого почти час, когда Катя вдруг поняла: пора!
– Остановите, пожалуйста! – крикнула она водителю.
Автобус сбавил ход и съехал на обочину.
– Только по-быстрому, – буркнул водитель шмыгнувшей в открытую дверь Кате.
– Нет, вы езжайте, – покраснела та, – я уже приехала.
– Куда приехала? – заморгал водитель. – Кругом лес на сотню верст!
Вокруг и правда был один лес. Густой и мрачный. Впрочем, Катя не успела ни удивиться, ни испугаться; она снова почувствовала, что ей нужно именно сюда. Но водителю это говорить не стоило. И ей второй раз за день пришлось солгать.
– У меня тут родители грибы собирают, – быстро сказала она, мысленно умоляя водителя поверить ей. – Они позвонили, чтобы я приехала… – Катя вынула из кармана телефон и, словно это являлось неоспоримым доказательством, показала его мужчине: – Вот!
Странно, но водитель не стал с ней спорить.
– Конечно, – сказал он вдруг необычно размеренным тоном. – Тебя ждут. Ты приехала.
Двери закрылись, и автобус покатил дальше. На Катю обрушилась тишина – такая осязаемо-вязкая, что захотелось развести ее руками. Лишь удаляющийся комариный писк мотора подсказывал Кате, что мир в одночасье не онемел. Но удивительным было другое: здесь не было слышно настоящих комаров, которых ранней осенью в лесу должно быть навалом. И пения птиц здесь не было слышно. И даже ветер не шелестел листьями.
На мгновение Кате стало жутко. Но уже в следующее она знала, что все в порядке, а еще через миг она увидела и уходящую в чащу тропинку, к которой, будто сами, ее поднесли ноги.
Сколько времени она шла по тропинке, Катя потом вспомнить не могла, она словно спала на ходу. Из оцепенения ее вывел звонок мобильника. Она тряхнула головой и поднесла телефон к уху.
– Екатерина! – с укоризной сказала ей мама. – Ты почему не звонишь?
– Ой, мамочка, я забыла! – закусила губу Катя. – Прости, а? Тут так интересно.
– Вы уже в музее?
– Да.
– Домой скоро?
– Я точно не знаю, наверное, да… – Она еще сильней вонзила в губу зубы. Ей было очень стыдно.
Вероятно, мама что-то почувствовала в ее голосе. Она вдруг заволновалась:
– А кто с вами? Татьяна Анатольевна?
– Нет, Игорь Васильевич, – почему-то ответила Катя.
– Но он же не историк, а физик!
– Ну и что…
– А ну-ка, дай ему трубку, – сухо сказала мама.
Катя замерла в предчувствии назревающего скандала. Но тут ее руки коснулись чьи-то холодные шершавые пальцы и потянули из нее телефон. Катя дернулась и собралась завизжать, но голос отказался ей подчиняться. Ноги, словно окружавшие ее деревья, тоже будто вросли корнями в землю. Лишь зрение и слух продолжали работать. И сначала она увидела нелепого, худющего как сухое дерево мужчину в мятом костюме, изжеванном галстуке и дырявой шляпе, а потом услышала его голос, поразивший ее еще больше. Это был голос их учителя физики Игоря Васильевича!
