В двенадцатую ночь после побега моего бывшего мужа из тюрьмы я лежу в постели. Не сплю. Наблюдаю за игрой света и тени на занавесках. Я лежу на узкой раскладушке и сквозь тонкий матрас чувствую каждый виток пружин. Мои дети, Ланни и Коннор, занимают две полноразмерные кровати в этом среднем по цене номере мотеля. Средняя цена – самое большее, что я могу позволить себе сейчас.
У меня новый телефон. Очередной, предназначенный со временем в расход, с таким же новым номером. Только у пяти человек есть этот номер, и два из них сейчас спят в этой комнате.
Я не могу доверять никому за пределами этого исчезающе малого круга. Все, о чем я могу думать, это темный силуэт мужчины, который перемещается в ночи – шагом, не бегом, потому что я не верю, что Мэлвин Ройял будет бежать, несмотря на то что половина полиции в стране охотится на него. И еще я думаю о том, что он идет за мной. За нами.
Мой бывший муж – монстр, и я полагала, что он надежно упрятан в тюрьму в ожидании казни… но даже из-за решетки Мэлвин вел кампанию устрашения против меня и наших детей. О да, у него были помощники – как внутри тюрьмы, так и за ее пределами; еще не выяснено, насколько широка была эта сеть. Но, помимо этого, у него был план. При помощи точно нацеленных угроз и запугиваний он загонял нас туда, куда ему было нужно: в ловушку. Мы выжили в этой ловушке, но едва-едва.
Мэлвин Ройял преследует меня в короткие мгновения темноты, когда я закрываю глаза. Миг – и он на этой улице. Миг – и он поднимается по лестнице мотеля на открытую галерею второго этажа. Миг – и он уже за дверью. Прислушивается.
Жужжание, сообщающее о том, что на мой телефон пришло текстовое сообщение, заставляет меня вздрогнуть – с такой силой, что это причиняет боль. Я хватаю телефон. Комнатный обогреватель издает дребезжание; несмотря на громкость, работает он неплохо, и тепло плывет по комнате медленной приятной волной. Я признательна за это. Одеяла на этой раскладушке слишком тонкие.
Протираю глаза и сосредотачиваю взгляд на экране телефона. Там высвечиваются слова: Номер не определен. Я выключаю телефон и кладу под подушку, пытаясь убедить себя, что уснуть сейчас будет безопасно.
Однако я знаю, что это не так. Я знаю, кто пишет мне. И мне кажется, что двойного замка́ на двери номера недостаточно для безопасности.
Двенадцать дней назад я спасла своих детей от убийцы. Я устала, ранена, меня мучают головные боли. Я испугана, измотана, встревожена и, самое главное – самое главное, – я зла. Мне нужно быть злой. Эта злость сможет сохранить нам жизнь.
«Как ты смеешь? – думаю я, обращаясь к телефону под подушкой. – Как ты смеешь, мразь?!»
Доведя свою ярость до температуры кипения, так что она почти причиняет мне боль, я сую руку под подушку и снова достаю телефон. Моя злость – мой щит. Моя злость – мое оружие. Я, не дрогнув, вывожу сообщение на экран, готовая к тому, что в нем написано.
Но я ошибаюсь. Это сообщение не от моего бывшего мужа. В нем говорится:
ТЕПЕРЬ ВАМ НИГДЕ НЕ УКРЫТЬСЯ.
И после него идет знакомый мне символ:
«Авессалом».
Потрясение разбивает мою злость на острые осколки, разбрасывая их горячими электрическими уколами по моим рукам и груди – как будто сам телефон бьет меня током. У моего мужа был помощник – помощник, манипулировавший нами, способствовавший похищению моих детей. И этим помощником был Авессалом… искусный хакер, который обманом привел меня в ловушку, подстроенную Мэлвином. Я осмеливалась надеяться, что, возможно, после краха этого плана Авессалом больше не будет угрозой для нас.
Это была слишком глупая надежда.
На мгновение я ощущаю прилив неприкрытого животного ужаса, будто все детские страхи перед привидениями внезапно сбылись, а потом делаю глубокий, медленный вдох и снова пытаюсь думать, прорываясь через невозможность справиться со всем этим. Я виновна лишь в том, что защищалась от человека, который хотел убить меня, который за несколько лет завоевал мое доверие и постепенно вел меня к месту, назначенному для моего убийства.
Но это не заставляет сообщение исчезнуть с экрана телефона.
Авессалом работает не один. Чертов хакер направил по нашему следу кого-то еще. Эта мысль пронзает меня точно удар молнии. Во рту пересыхает, по всем нервам одновременно проносится электрический импульс, потому что я понимаю – это действительно так. Что-то беспокоило меня все эти долгие дни, пока мы прятались и переезжали ради собственной безопасности… чувство, что за нами по-прежнему наблюдают. Я списывала это на паранойю.
Но что, если это вовсе не паранойя?
Я пытаюсь встать как можно тише, но раскладушка скрипит, и я слышу, как Ланни, моя дочь, шепчет:
– Мама?
– Всё в порядке, – шепчу я в ответ.
Встаю и сую ноги в ботинки. Я полностью одета – в удобные штаны, свободный свитер и толстые носки; поверх этого я надеваю наплечную кобуру и парку, потом отпираю дверь и выхожу на галерею.
![Ящер-3 [Hot & sweaty rex]](/storage/book-covers/f3/f336c586979e709147cb72ddb47dd72186f69038.jpg)
