По краю дагестанского села, раскинувшегося на холмах
Кавказа, неспешно шагал странник в черной одежде с посохом в руке. Он изредка
поднимал сощуренные глаза на золотистый шар солнца, утопающий в зеленых волнах
предгорья, на извилистую сверкающую ленту реки, на стрелы тополей, взлетающие в
сизое небо над кудрями садов и белыми крышами домов – и вновь опускал взгляд
под ноги, на пыльную тропу, перебирая сухими губами тихие слова и пальцами – шерстяную
нить в узелках.
В это время в одном из домов за обширным, некогда
гостеприимным столом, понуро сидел юноша, пил водку, закусывая каурмой – бараньими
потрохами с изрядным количеством зелени и чеснока. Он жадно всматривался в угол
над холодильником, откуда с красочного портрета властно взирал великий
завоеватель, непобедимый и жестокий Тамерлан. Там же зеленел бронзовый бюст, рядком
висели цветные фотографии памятников Темир-Аксаку в Ташкенте и Самарканде, а
также деньги – узбекские сомы – с его изображением и копия ордена с хищным
профилем.
Неделю назад снова приходил Аслан и в последний раз
предложил ему подумать об участии в банде:
– Тебе всего-то и придется, что докладывать нам о
перемещении русских войск и на время прятать оружие, предназначенное на продажу,
– говорил бородач с лошадиным лицом в военном комбинезоне. – С каждого ствола
ты получишь сто долларов. – Видя, что юный Тамерлан тупо молчит, проявляя
слабость, непозволительную для настоящего мужчины, бандит прошипел на прощанье:
– Решай! Только не забывай, как поступает эмир Умар с теми, кто его предает.
Завтра ему, Тамерлану Хасановичу, предстоит дать ответ грозному
боевику. Завтра решается его судьба – или он пособник бандитов, но живой, – или
предатель «освободительной войны», но… вряд ли живой… Понятно, почему они так в
него вцепились: мать давно умерла, отец недавно подорвался на русской мине,
живет юноша один в большом доме, глухая старуха-тетка не в счет, а до лагеря
Умара – рукой подать, только речку перейти.
– Что молчишь, великий Тамерлан? – тихо спросил юноша у
портрета завоевателя. – Как мне поступить? Ты видишь, нет со мной отца, нет
мамы, родичи сбежали подальше от границы с Чечней. Один я… – Он глубоко
вздохнул. С отвращением отхлебнул глоток водки, по вкусу напоминающей скипидар,
привычно послал проклятие на головы изготовителей дешевой подделки. Сипло
продолжил: – Ты бы, наверняка не сомневался! В твоей героической жизни всё было
просто и ясно с самого рождения. Ты – воин, сильный, храбрый предводитель непобедимого
войска. Твой путь настоящего мужчины был прямой, как стрела. Помоги мне,
великий Тамерлан!
В дверь постучали, на пороге бесшумно, как тень, появился незнакомец,
седой старик в черном длинном одеянии. Он пристроил посох в углу и молча сел за
стол, напротив оторопевшего юноши. Тамерлан встрепенулся и смущенно убрал
бутылку водки со стола. В комнату молча прошаркала старуха-тетка, поставила перед
гостем тарелку с душистой каурмой и чистый стакан. Затем поднесла старику миску
с водой, а когда тот обмакнул пальцы, протянула полотенце. Так же молча
поклонилась и вышла.
Все это время в голове Тамерлана мысли прыгали, как бешеный
ишак. С одной стороны, ему надо хорошенько подумать о завтрашнем ответе
боевику, с другой, по законам гостеприимства, необходимо принять почтенного
гостя с должным вниманием… Пить водку при нем тоже стыдно, а он без нее уже не
может ни есть, ни спать… Вот свалился на мою голову, вздохнул парень.
– Да ты не вздыхай, сынок, – чуть слышно сказал старик, – я
ведь не мешать тебе пришел, а помочь.
– Кто вы? Чем помочь? – пролепетал Тамерлан.
– Чем… – эхом повторил старик и поднял на юношу ясные глаза,
которые словно бирюза на сером бархате, горели на темном лице в обрамлении
седых волос. – Ты завтра должен дать ответ, который решит всю твою судьбу. Так
ведь? Вот я и пришел сюда, чтобы помочь сделать правильный выбор.
– Да кто вы? – спросил ошарашенный юноша. – Я вас не знаю.
– А вот это неправда, Тамерлан Хасанович. Ты меня знаешь и
очень неплохо. Я смотрю, ты даже паломничал по местам «боевой славы» эмира
Тимура. – Старик небрежно показал за спину, на музейную экспозицию над
холодильником. – Ты чуть ни наизусть выучил летописи, написанные его
историками.
– Ну и что, – все больше недоумевая, лепетал юноша, борясь с
раздражением в душе, – вы-то какое имеете отношение к великому Тамерлану?
– Самое прямое, сынок!
Вздохнул старик, встал, подошел к яркому портрету, погладил
бронзовый бюст, небрежно коснулся фотографий, денег и копии ордена в рамочках.
Потом повернулся лицом к хозяину дома и слегка улыбнулся.
– Что, не узнаешь? Это я, Тимур ибн Тарагай Барлас, более
известный, как завоеватель мира великий Тамерлан.
Странный гость выждал с минуту, пока парень глотал воздух,
как рыба на берегу, потом подошел к нему и коснулся рукой головы юного Тамерлан,
– тот сразу обмяк и шепотом спросил:
– Разве так бывает? Ведь вы… Ведь Тамерлан умер шестьсот лет
назад!
– Бывает, Тимоша, – невозмутимо произнес старик. – Когда
человек живет с Богом в душе, то и не такое случается. Ты уж мне поверь.